Возвратившись на шхуну «Альбертия», сенатор приказал разогреть пропущенный им обед, к которому полагалась судовая порция рому. Глядя на то, как Финтроп сервирует в каюте стол, сенатор еще несколько раз восстанавливал в памяти сегодняшнюю победу. Все же это было великолепно! Острота ума и напор цивилизации против угрюмых бородачей в просоленных кафтанах. Победа, несомненная победа.
– Разрешите нести, ваше превосходительство? - крикнул под дверь кок.
– Ну конечно, заноси, что ты там стоишь? Финтроп, скорее открой дверь!
Вошел кок и помогавший ему на камбузе матрос - самый чистый из всей команды. Они принесли два судка и оплетенную лыком бутылку рома, старого, с темными потеками на оплетке. Разумеется, всю бутылку, даже несмотря на особый статус сенатора, ему никто бы не дал - порядок на судне обязателен для всех, но приносить ему ром в глиняной мензурке тоже было неприлично. Поэтому налили прямо из бутылки.
– Что сегодня на обед? - спросил сенатор, подавляя желание выпить ром немедленно.
– Не поверите, ваше превосходительство, поросенок!
– Поросенок? Откуда здесь свиньи?
– Свиньи есть на острове, в небольшом хозяйстве у роты пограничной охраны. Они согласились продать одну, только не спрашивайте, в какую цену нам это обошлось.
– М-да, могу себе представить.
– Мясо, конечно, совсем не то, к которому мы привыкли в Гвиндосии, там свиней кормят помоями и отрубями, здесь же их растят на тюленьем жиру, рыбе и мхе, который собирают на камнях, - продолжал рассказывать кок, раскладывая на тарелке принесенную еду.
– Впервые за все время похода я не вижу на столе солонины и рыбы!
– Да, сэр, сегодня день особенный.
Сделав свое дело, кок с помощником ушли. Финтроп спросил, не нужно ли чего, и тоже вышел на палубу подышать. Оставшись один, сенатор взял свой ром и потянул носом, пытаясь ощутить аромат, однако от запаха спиртного его передернуло.
– Ну и ладно, - сказал Ральер, выпил ром залпом и принялся за еду.
За окном быстро темнело, море в бухте было спокойным, качка почти не чувствовалась.
Ром и хороший поздний обед окончательно убедили сенатора в успешности похода. Выйдя на палубу, он встал у борта и начал смотреть на закат, подмечая особую, ни с чем не сравнимую красоту северного неба. Даже пустынный островок Каре больше не казался сенатору неприветливым нагромождением скал, напротив, теперь он выглядел как надежная защита от океанского ветра и волн.
– Справа по борту лодка-катран! - крикнул наблюдатель. К борту поспешил шкипер и двое матросов. На стоявшей неподалеку «Катрине» тоже заметили лодку, и на носу шхуны появились вооруженные арбалетами солдаты.
Впрочем, тревога оказалась напрасной, в красном свете заходящего солнца стал различим флаг, что держал в руках сидевший на носу лодки человек. Другие налегали на весла, поскольку небольшой парус с подветренной стороны острова оказался бесполезен.
– Кто там? - спросил свесившийся через борт матрос. Его речь на лодке не поняли, но догадались о смысле вопроса.
– Верховный конвендор Кригс и с ним советник Даувпилс! С чрезвычайным визитом! - прокричали в ответ на ярити.
– Это ко мне! - сказал сенатор, и шкипер приказал спустить веревочный трап.
Стало быстро темнеть, к подъему гостей принесли масляный фонарь. Вскоре через борт перевалили отдувавшегося конвендора, а за ним и дорфа Даувпилса. Ни с кем из них сенатор не был знаком лично, однако во время прошлых переговоров с дипломатическим советником Пяллиненом ему удалось получить некоторое описание этих людей.
– Я сенатор Ральер, прошу следовать в мою каюту, - без длинных вступлений произнес сенатор и пошел вдоль борта. Гости поспешили следом в сопровождении фонарщика.
У входа в каюту Ральер остановился, забрал у матроса фонарь и, распахнув дверь, сказал:
– Прошу, господа, здесь нам никто не помешает.
Гости вбежали в каюту с таким проворством, будто опасались, что на палубе с ними что-то случится.
– Присаживайтесь и рассказывайте, что у вас стряслось, - сказал сенатор и повесил лампу под потолок.
Гости сняли шляпы и по привычке мазнули ладонями по слипшимся жирным волосам - согласно здешним обычаям волосы умащивали жиром.
По мнению Ральера, выглядело и пахло это весьма скверно, однако за время своей беспокойной службы ему случалось встречать и более странные обычаи.
– Ваше превосходительство, господин сенатор! Случилась катастрофа - на Тыкерью движется армия короля! - сказал один из гостей и, достав платок, шумно высморкался.
– Прошу прошения, вы, насколько я понял, дорф Даувпилс, а это его светлость - конвендор Кригс… - начал разбираться Ральер.
– Совершенно правильно, - кивнул конвендор, польщенный тем, что его назвали «его светлостью». - Король двинул на Тыкерью войско, и мы нуждаемся в помощи вашей высоко… цивилизованной, высоко… культурной державы.
– Но, позвольте, еще сегодня днем дорф Пяллинен ни словом не обмолвился о войне с королем.
– Он тогда еще не знал! А теперь знает и трясется в замке Тарду!.. - выпалил Даувпилс, но, встретившись взглядом с конвендором, поправился: - Я хотел сказать, что он волнуется, поскольку конвендор назначил его ответственным за оборону замка.
– Значит, вы хотите, чтобы Гвиндосия объявила королю войну?
– Да. И желательно поскорее. Вы могли бы пригрозить, они бы к вам прислушались.
– Я не могу объявлять войны по собственной инициативе, господа, это выше моих полномочий, - развел руками Ральер. Впрочем, он скромничал, с привезенным десантом он вполне мог поучаствовать в региональных конфликтах.
– Зачем же вы возите с собой так много солдат, сенатор? - в лоб спросил Кригс.
Ральер помолчал, однако изворачиваться не стал.
– Какое количество войск имеется у противника?
– Не слишком большое, король находится далеко отсюда - в Ливене, на Тыкерью идут полки из Харнлона.
– Сколько?
Кригс и Даувпилс переглянулись.
– По нашим подсчетам - от трех до шести тысяч, - сказал советник.
– А сколько есть у вас?
– В Тыкерье четыре с половиной тысячи, сенатор.
– Это все?
– В других небольших гарнизонах можно собрать еще полстолько. И ополчение - тысяч десять по всему краю.
– Но ведь этого достаточно, чтобы дать отпор даже шести тысячам солдат короля, разве не так?
Кригс и Даувпилс переглянулись.
– Дело в том, что гвардейцы короля уже под стенами города, а нам для сбора большого войска нужно время, - сказал советник и, вздохнув, добавил: - Да и боевитость нашего войска не такая высокая, как у королевских гвардейцев. Егеря у нас обученные и в конном, и пешем строю, а вот остальные - едва ли и вчетвером с одним гвардейцем сладят.