Этот человек мог охотиться на песчаных котов, но я-то видел их советы, танцевал с ними под звездами, стал им кровным побратимом. В Вапале не было ни одного человека, который мог бы сказать о себе такое!
Уже начинало смеркаться, когда весь караван наконец выбрался на вершину столовой горы. Это был опасный путь, которым обычно поднимались днем. Припозднившиеся будут ожидать у заставы рассвета. К моему облегчению, стража не стала досматривать последнюю повозку, Котти продолжали сидеть там, лениво поглядывая по сторонам и заслоняя собой путь, которым они впустили Мурри. Мне стало любопытно, каким образом они общаются со своими огромными дальними родственниками?
Дикие леопарды, не присоединившихся к гвардии императора или королев, считались врагами народа Мурри, хотя я не слышал ни об одном реальном случае нападения кота одного вида на другого. Между моим народом и леопардами всегда была связь, хотя и не столь прочная и тесная, как та, какой котти одаривали дом или отдельного человека.
Я думал, что готов к зрелищу, которое должно было открыться нам наверху, поскольку много раз слышал описания зеленой растительности. Ярость бурь, что изредка обрушивалась на наши края (без какой-либо пользы для нас, ведь пески быстро поглощают любой дождь), могла бушевать и здесь, но вода не исчезала. Алмазный народ, который с незапамятных времен изучал эту проблему, умел уводить потоки ливней не в песок, а в подземные резервуары в скалах. Оттуда они брали воду для орошения участков земли, где выращивали зелень, даже деревья, достаточно высокие, чтобы подниматься над головой человека, словно острые зубцы скал. Они сами по себе были чудом. Когда мы шли по верхней дороге к городу, я видел такие вдоль дороги, они были ухожены и отягощены плодами. Между их стволами были посажены кусты, и от некоторых исходил острый запах пряностей, которые так ценились во Внешних землях.
Были тут и другие, более широкие огражденные пространства, в которых паслись прекрасные стада яксов, и даже один загон, из которого на нас смотрели ориксены чистых кровей, перекликаясь с животными нашего каравана.
Невзирая на то, что мой Дом считался зажиточным и у нас были большие стада яксов и несколько породистых ориксенов (хотя мой отец не был склонен выставлять это напоказ, но жил он как высокородный), все это в сравнение не шло с богатством этой земли.
Однако, глядя на эти зеленые просторы, я решил, что выглядят они странно, и затосковал по скальным островам и водорослевым прудам моей земли. Мы — часть ее, и мне кажется, что мы всегда будем остро чувствовать боль потери, если не сможем больше оставаться с ней.
Но сейчас я был просто ошеломлен и начал думать, что выбрал неверный путь. Несмотря на все неприятности, что мне придется встретить по возвращении домой, я был из Кахулаве. Алмазное королевство может ослепить глаза блеском своей роскоши, да так и делает. В то же время чужестранец чувствует себя здесь даже более одиноким, чем где-либо еще. Вапаланцы считают Внешние земли слишком суровыми, пригодными только для варваров. И они несчетное время жили так, пока не перестали представлять себе саму возможность другого способа существования.
Мы все еще находились в дне пути от города, поскольку он был расположен в глубине страны. Той ночью мы остановились на предназначенном для караванов месте и разбили там лагерь. Элвене созвала всех своих людей (здесь не было необходимости ставить часовых) и начала излагать им свои планы установки впечатляющей палатки на рынке. Они стали обсуждать цены и решать, кто будет заниматься торговлей, а кто останется присматривать за животными и имуществом каравана.
— Раффан держит для нас комнаты в «Трех Леопардах», — сказала она. — Вара привезла нам подтверждение. Он скареден, так что приходится сбивать его завышенные цены, но он не станет принимать передо мной заносчивые позы. В конце ярмарки мы изрядно утяжелим его кошелек. Вы знаете, что у него всегда чистые постели, купальня открыта всю неделю, да и готовят там хорошо.
Купальня! Это слово потрясло меня. Об этом чуде Алмазного королевства часто говорили. Многие Великие Дома имеют в своих дворцах собственные купальни. Мы, жители Внешних земель, по большей части чистоплотны, хотя и не умываемся для этого, как котти, вылизываясь языком. Но мы ежедневно протираем тело губками из несъедобных водорослей, а прежде даже отскребаем себя песком. Но чтобы действительно погрузиться всем телом в бассейн, полный влажных водорослей, — это было наслаждение, испытать которое я давно мечтал, столь долго оставаясь даже без смены одежды.
Однако я должен был все обдумать, прежде чем идти в гостиницу. Я не мог позволить Мурри обнаружить себя, а гостиница — очень людное место. К тому же, хотя у меня с собой была большая глыба бирюзы, которую я нашел по дороге (и драгоценные камни, найденные в разоренном караване, хотя они мне не принадлежали), я не мог оплатить ею жилье, не зная ее здешней цены. В имперской столице должны были работать ювелиры, хотя мастера моей собственной страны были самыми прославленными из всех. Следовало попробовать продать свою ношу. Ее ценность я знал от сестры достаточно хорошо, чтобы надеяться, что в сделке меня не обманут. А еще я не был членом каравана, так что не мог рассчитывать на гостеприимство, ожидающее моих спутников.
Я только дошел до этого поворота своих размышлений, как у меня в голове словно вспыхнула карта города, увиденная мною во сне. Если я полагал это видением, а не просто ночной грезой, то я получил решение мучившей меня проблемы, где мне остановиться.
Зная это, я с большей уверенностью стал ждать входа в город. К счастью, начало смеркаться. Главная дорога, по коих мы шли, была освещена шарами, в которых могло быть собрано сияние алмазов, так ярко озаряли они путь, Здания были белыми, по большей части не выше двух этажей — предосторожность, которой жители следовали с давних времен, чтобы дом не снесло бурей. Чем ближе мы подходили, тем более высокие и украшенные дома мы видели. Некоторые из светящихся шаров держали в лапах статуи черных леопардов, а на стенах больших зданий видны были разноцветные мозаичные узоры.
Они были действительно куда роскошнее домов на скальных островах и явно строились так в том числе и затем, чтобы внушать приезжим благоговейный трепет. Я подобрался поближе к повозке, где прятался Мурри. Для него обнаружить себя в этом ярко освещенном месте оказалось бы смертельно, поскольку движение тут становилось все оживленнее по мере продвижения к центру города. Тем утром я поблагодарил хозяйку каравана и предложил ей на выбор необработанные камни в уплату. Я также отдал ей отчеты о покупке камней из разграбленного каравана на случай, если она встретит их хозяина. Однако она усомнилась, что это вообще возможно. Мои камни она отвергла, но так, чтобы это не показалось милостыней: она сказала, что помогать возвращающимся из соло — долг любого путника, что, собственно, было правдой. Так что мне уже не нужно было прощаться со спутниками, осталось просто добраться до гостиницы и как-то выпустить Мурри в лабиринт улочек, чтобы со всем своим искусством охотника и разведчика он следовал за мной тем путем, который так четко запечатлелся в моем мозгу.