Минутой позже, когда Лютиен уже забеспокоился и собирался лезть через стену, Оливер снова появился наверху и протянул ему руку. Лютиен подпрыгнул, ухватившись одной рукой за гребень стены, другой — за руку Оливера. Он низко пригнулся и беззвучно скатился на парапет.
Глаза Лютиена чуть не вылезли из орбит, потому что они с Оливером находились прямо между двух сидящих циклопов! Однако он быстро взял себя в руки, сообразив, что Оливер уже был здесь и знает обстановку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ни один из циклопов больше не храпит. Лютиен взглянул на Оливера и увидел, как тот вытирает кровь со своей рапиры о меховую куртку одного из стражников.
Примерно в тридцати футах от них другая группа циклопов, те, кто стрелял в друзей со стены, продолжала увлеченно играть в кости и так и не заметила их вторжения.
Оливер скользнул под накидку Лютиена, и они стали медленно отходить от азартных игроков, направляясь к темневшему впереди дворцу.
Друзьям предстояло соскользнуть со стены и пересечь маленький внутренний двор, но, так как вокруг двора тянулась аккуратно подстриженная ограда, а на крайний случай у них был Лютиенов плащ, они достигли дворца без особых сложностей. Прямо перед ними был вертикальный ряд из четырех окон. Свет ярко горел в первом и втором, третье было гораздо более тусклым, а четвертое — совершенно темным.
Хафлинг поднял вверх три пальца, оглянулся вокруг, желая убедиться, что поблизости нет циклопов, и бросил вверх липучку, прикрепив ее к мраморной стене рядом с окном третьего этажа.
Мрамор был гладким, как стекло, но пупырчатый шар прилип намертво; Оливер подергал для верности веревку и полез вверх. Лютиен наблюдал снизу, как хафлинг снова залез в свою перевязь и достал длинный стержень, на одном конце которого был закреплен стеклорез, а на другом — большая присоска. Осторожно прислушавшись, он прилепил присоску к стеклу и медленно, но твердо описал стеклорезом полный круг.
Секундой позже Оливер спустился вниз, держа в руках вырезанное стекло.
— Комната пус… — начал он, но остановился и замер, услышав приближение стражников в доспехах.
Лютиен шагнул вперед, накинул на Оливера плащ, а затем отступил и прижался к стене.
Из-за угла появилась группа циклопов в серебряно-черной форме преторианской гвардии; тот, что шел дальше всех от стены, нес горящий факел. Лютиен низко нагнулся, чтобы капюшон полностью скрыл его лицо. Он полностью доверял магической накидке, но ведь эти скоты могли заметить тонкую веревку, свисавшую с дворцовой стены, а то и попросту на него наткнуться!
Стражники прошли мимо Лютиена и Оливера не более чем в четырех футах, так, словно их тут и вовсе не было. Впрочем, для циклопов их и на самом деле не было, так как накидка делала друзей абсолютно невидимыми.
Как только патруль скрылся из виду, Оливер подпрыгнул и стал быстро взбираться по веревке. Лютиен подождал, пока Оливер доберется до второго этажа, а затем тоже полез вверх, желая убраться с земли как можно быстрее.
Казалось, что прошло много минут, но на самом деле друзья оказались во дворце буквально через несколько секунд. Оливер вернулся к продырявленному окну и три раза коротко дернул за веревку, отцепляя липучку и втаскивая ее за собой. Они не оставили никаких следов, кроме стеклянного круга, лежащего внизу в траве, и алой тени, несмываемо въевшейся в белую стену дворца.
Лютиен стоял и ждал, пока его глаза привыкнут к темноте. Они были во дворце, но куда теперь идти? Сколько десятков комнат им удастся обыскать?
— Он где-нибудь в середине, — решил Оливер, который хорошо знал образ жизни дворянства. — В комнатах по ту или другую сторону от купола. Купол находится над часовней; комнаты герцога должны быть где-то поблизости.
— Я думал, что они ходят молиться в Собор, — сказал Лютиен.
— Все эти герцоги да князья страшно ленивы, — объяснил Оливер. — Они обычно заводят часовню прямо в своем дворце.
Лютиен кивнул, принимая этот довод.
— Но темницы находятся внизу, — продолжал Оливер. Он увидел выражение ужаса на лице друга и поспешно добавил: — Правда, я не думаю, что герцог Парагор поместил такую ценную пленницу, как Кэтрин, в темницу. Скорее уж, она с ним или где-то поблизости.
Лютиен не ответил, стараясь выровнять дыхание, и Оливер принял это за знак согласия.
— Стало быть, к герцогу, — сказал он и собрался было идти, но Лютиен придержал его за плечо.
— Герцоги Гринспэрроу не следуют божьим законам, — напомнил юный Бедвир, внезапно усомнившись в доводах друга. — Им плевать на любую церковь.
— Да, но дворец-то был построен до Гринспэрроу, — ответил Оливер без малейшего колебания. — А прежние властители, они верили в Бога. И поэтому самые роскошные комнаты расположены возле купола. Так ты что, собираешься сидеть здесь в темноте и обсуждать планировку дворца, или мы все-таки отправимся и проверим, кто прав?
У Лютиена не было ни вопросов, ни ответов, так что он пожал плечами и подошел вслед за Оливером к закрытой двери комнаты, различимой только потому, что через замочную скважину пробивался снаружи свет.
Скважина находилась на уровне глаз хафлинга. Он заглянул в нее, а затем смело открыл дверь.
При свете Лютиен увидел, что дворец Принстауна изнутри такой же роскошный, как и снаружи. На стенах висели огромные, искусно вытканные гобелены, а вдоль всего коридора стояли деревянные резные постаменты, на каждом из которых виднелось какое-нибудь произведение искусства: бюсты королей, героев, или просто скульптуры, или даже драгоценные камни и украшения в стеклянных футлярах.
Не один раз Лютиену пришлось силой оттаскивать Оливера прочь — хафлинг был просто загипнотизирован видом таких сокровищ на расстоянии протянутой руки.
Но для Лютиена Бедвира существовало только одно сокровище, которое он хотел забрать из дворца.
Постепенно друзья приблизились к центру здания. Переходы становились все более роскошными и разукрашенными, сокровища все дороже и все ближе друг к другу, что вроде бы подтверждало рассуждения Оливера о местоположении герцога. Но одновременно с этим становилось все светлее, через каждые двадцать шагов с потолка свисали хрустальные канделябры, в которых горели сотни свечей. Многие двери были распахнуты, и все боковые комнаты освещены. Время подходило к полуночи, но дворец отнюдь не спал. Этот шум и оживление застали обоих, и особенно Лютиена, врасплох, он даже подумывал повернуть обратно и дождаться более позднего времени, но Оливер и слышать об этом не хотел. Теперь они находились внутри, и любое промедление было смертельно опасно и для них, и для Кэтрин.
— Кроме того, — спокойно добавил Оливер, — мы ведь даже не знаем, когда это сборище закончится. В Гаскони господа иногда не ложатся спать до утра, и так каждую ночь.
Лютиен не стал спорить; он просто последовал за своим крошечным другом в бальный зал. Купцы и их разряженные дамы танцевали в боковых комнатах, часто выходя в коридор, чтобы тут же присоединиться к веселью в соседней комнате. И, что было еще хуже для Лютиена с Оливером, здесь было полно преторианских гвардейцев.