Вполне возможно, Барнуд заслужил свою судьбу. Землетрясения, наводнения… С городами, в которых скапливается человеческая ненависть и боль, постоянно что-нибудь происходит, пожар, например… Но скупка? Кому он мог понадобиться, этот город, кому и для чего?
В который раз за эти последние два часа, с тех пор как я покинул космопорт и вышел из таксоробиля в центре Барнуда, я прокрутил в голове имевшиеся у меня шансы.
Фирма, скупившая город, наверняка знает о моем прибытии. Не обо мне конкретно, но о том, что прибыл агент со специальными полномочиями — она знает… Раз они сумели взять под свой контроль Барнудское отделение безопасности, значит, и специальные каналы связи им доступны. Возможно, они не сумели полностью расшифровать сообщение и поэтому меня не встретили в космопорту. Но как только я появлюсь на поверхности, как только заявлю о себе и своих полномочиях, в меня вцепятся мертвой хваткой.
В службе безопасности «Феникса» работали профессионалы. Из оперативных данных я знал, что они содержали нечто вроде небольшой армии, и теперь начал понимать, для чего она им понадобилась. Просто скупить город недостаточно. Чтобы полностью подчинить его себе, нужна сила, и она у них была.
Начальство, пославшее меня в это пекло, не представляло всей серьезности положения. Так что же мне делать? Плюнуть на свое задание, свернуть в первый попавшийся переулок и исчезнуть навсегда? Затеряться в пропахших дымом и масленым перегаром узких улочках? Превратиться в одного из бродяг без роду и племени? Что мне за дело до судьбы этого города? Почему я должен ради него рисковать собственной жизнью? Еще в космопорту, прослушав местные информационные каналы, просмотрев газеты, я понял, что опоздал. Сюда надо присылать армию, а не одного-единственного агента «с особыми полномочиями».
Я завернул в небольшое кафе, расположенное прямо в центре торгового зала, и заказал себе кофе со льдом. Кондиционеры не справлялись с охлаждением огромных площадей комплекса, и влажная жара снаружи просачивалась в помещение.
Большой запотевший бокал напитка вызвал у меня ностальгию по Земле. С тех пор как я стал агентом внешней безопасности, я бывал в метрополии не так уж часто. И, возможно, именно поэтому испытывал ностальгию в начале каждого нового задания, давая себе слово, что оно-то уж наверняка станет последним. Хотя в глубине души прекрасно понимал, что никуда не денусь от своей работы. Никто меня не заставлял поступать в специальную школу, и раз уж я выбрал себе специальность агента безопасности, нечего теперь плакаться, надо решить, как поступить в сложившейся ситуации.
У меня было два варианта дальнейших действий — медленный и быстрый. При медленном (и более безопасном) варианте я должен зарегистрироваться как эмигрант, устроиться на работу и постепенно, не привлекая к себе внимания, собирать информацию, пытаясь разобраться в том, что здесь происходит.
Плохо то, что в этом случае информация ко мне будет поступать весьма скудно и в сильно искаженном виде. Слухи, разговоры, случайные знакомства… Этот вариант малоперспективен, но если я заявлю местным властям о своих полномочиях и попытаюсь получить доступ к информационным центрам, люди, сумевшие захватить целый город и не остановившиеся перед уничтожением нашего отдела, немедленно займутся моей персоной…
Кстати, почему я решил, что отдел полностью уничтожен? Это еще надо проверить. Отдельные явки могли сохраниться.
Я не спеша допил холодный кофе. На дне бокала теперь остались только прозрачные кубики льда, а сквозь соломинку уже начала поступать прозрачная, ломившая зубы жидкость. Тогда я решительно поднялся из-за столика.
Зеллингштрассе, восемнадцать, где располагалась наша самая надежная, хорошо законспирированная квартира, находилась в центре китайского квартала. Я никогда не мог понять, почему китайские кварталы возникают в любом новом городе и почему улицы в них, как правило, носят нарочито европейские названия.
Солнце уже скрылось за спинами небоскребов, и немилосердная жара несколько отпустила город. Увы, ненамного — раскаленные камни мостовых и стены домов все еще излучали жар. Однако для тех, кто родился в этом городе, температура в тридцать пять по Цельсию, наверно, казалась желанной прохладой.
Странные личности с собаками и тележками, нагруженными различной снедью, появились у входов в здания, на углах и под навесами небольших витрин местных магазинчиков. На улицах наконец-то показались пешеходы. Они брели не спеша, глядя себе под ноги, не обращая внимания друг на друга. Нигде так остро человек не чувствует своего одиночества, как в толпе незнакомых, спешащих по своим делам людей, старающихся не замечать друг друга.
Лица у большинства прохожих выглядели угрюмыми и замкнутыми. Барнуд не поощрял общения с незнакомцами, особенно здесь, в китайском квартале, славившемся своей изолированностью в любом мегаполисе. Неожиданно кто-то окрикнул меня.
— Эй, мистер! Хотите узнать будущее?
Взлохмаченный старый китаец с обезьяной на плече выглядел довольно жалко, но меня привлек его взгляд, холодный и оценивающий, с едва заметной искоркой тщательно скрываемой иронии.
— А ты знаешь будущее?
— Не для всех. Но ваше знаю наверняка.
Заинтересовавшись, я подошел ближе.
— Ты, однако, нахал. И откуда же тебе известно именно мое будущее?
— Вы ведь прилетели на «Гренаде»? Вы иммигрант?
Догадаться о том, что я прилетел на «Гренаде», не составляло особого труда. Я еще не успел снять с чемодана багажного ярлычка, а «Гренада» оказалась единственным звездолетом в космопорту. Все же подобная наблюдательность старого китайца удивила меня.
— И что же, у всех иммигрантов одинаковое будущее?
— Не у всех, только у тех, кто прилетел на «Гренаде». Так вы хотите узнать? Всего два кредоса.
Цена показалась мне непомерной, но любопытство в моей специальности важный элемент профессионализма. К тому же оно не раз оказывало мне неоценимые услуги. Не став торговаться, я молча достал из кармана стопку мелочи и протянул старику две бумажки.
Он взял их небрежным жестом, словно делал мне одолжение, и дернул за хвост свою разомлевшую от жары мартышку. Та недовольно заверещала и несколько раз подпрыгнула на плече у хозяина, всем своим видом выражая негодование. Но в конце концов, успокоившись, принялась за работу.
Ее передние лапы замелькали с непостижимой быстротой, выделывая в воздухе странные кренделя. Когда магические пассы закончились, в руках у мартышки оказался небольшой желтенький пакетик с предсказанием. Она протянула его мне и с трагической миной на мордашке стала ждать, когда у нее заберут эту непосильную ношу.
Я готов был поклясться, что пакетик возник из воздуха. Животное ни к чему не прикасалось, и поблизости не было ни одного предмета, в котором могла бы скрываться записка.
Пожав плечами, я взял пакетик и собрался распечатать его.