При этом он хитро подмигнул и шутливо погрозил Рику пальцем.
– В каком смысле «задница»? – уточнил тот.
– Вы знаете в каком, – адвокат снова погрозил пальцем и мерзко захихикал.
«Урод какой-то, – подумал Рик. – Может, врезать ему?»
– Я, господин адвокат, подобными делами не занимаюсь и ваши грязные намеки мне неприятны.
Адвокат перестал хихикать, вдавил сигарету в пепельницу и, сложив руки на столе, сказал:
– Я намекаю на то, мистер Сквоттер, что чаще всего мои подопечные прячут кое-какие накопления, простите, в заднице. И это, между прочим, весьма распространенная практика. Золото, алмазы, банковские чипы. Бывают, что таким образом подследственные укрывают от закона по двести тысяч песо. Хорошие, между прочим, деньги…
– Мне жаль вас разочаровывать, господин адвокат, но я об этом не позаботился.
– Но почему? Вы же могли бы прямо в камеру получать наркотики и выпивку!
– Не знаю. – Рик пожал плечам и искренне огорчился. Ну что ему стоило истребовать с сеньора Ромеро свою зарплату и спрятать ее… ну хотя бы в поясе штанов.
– В таком случае, мистер Сквоттер, мне очень жаль… – произнес адвокат и поднялся, давая понять, что встреча окончена.
– Мне тоже, поверьте, – ответил Рик и тоже встал. Лязгнул замок, открылась дверь, и он вышел в коридор, покорно подставляя руки для наручников.
– Так вот… – продолжил охранник, – и тут она мне говорит – ты слишком мало зарабатываешь, чтобы разевать здесь рот, чмо! Представляешь?
Кормили в тюрьме неплохо, и тосковавшему по алкоголю Рику волей-неволей приходилось искать утешение в гастрономических изысках тюремного повара.
Прошло еще четверо суток, в течение которых Рику казалось, что о нем забыли прокуроры, адвокаты и даже охранники, которых он окончательно перестал различать, но однажды, примерно за полчаса до обеда, лязгнули замки и открылась дверь, однако вместо охранника в камеру вошел полноватый майор-артиллерист со штабными замашками.
На нем был мундир индивидуального пошива, а на запястье красовались часы за четыре тысячи песо. Пройдя по камере, он с интересом осмотрел унитаз, умывальник, фальшокно и куцый стол. Затем остановился напротив лежащего на койке Рика и, сверившись с записями, спросил:
– Рик Сквоттер?
– Ну да… – ответил Рик.
– Арестован за перевозку контрабанды на «трайденте»?
– Было дело…
– Летное училище в Бромсе?
– Ну да.
– Вот блин, – произнес майор и закрыл блокнот. – Я тебя почти обожаю, скотина.
И ушел.
А через полчаса был обед, состоявший в этот день из супа с фрикадельками на первое, манной каши со сливочным маслом и ванилью на второе и компотом из ананасов на третье. Специи и соль прилагались.
Не успел Рик вернуться в койку, чтобы предаться бессмысленным мечтаниям, как его уединение снова нарушил охранник.
Кажется, это был Эрнст или даже Джанваген, жгучий брюнет, не признававший правительство далекой Мганмы.
– Мне приказано доставить тебя на третий этаж, – казал он.
– Зачем? Мне дадут там выпить?
– Ха-ха-ха, юморист. Нет, просто там собралась медицинская комиссия, чтобы проверить твое здоровье.
– На хрена это? – насторожился Рик. Последний раз медицинскую комиссию он проходил при поступлении в летное училище, впечатления от этого события у него остались самые неприятные.
– Приказано, и все тут. Нас ведь не особенно спрашивают.
– Но должны же быть какие-то причины? – спросил Рик, поднимаясь с кровати.
– Ну, может, тебя отдадут в медицину для опытов…
– На каком основании?
– Я маленький человек, Рик. Так что давай руки для браслетов и пойдем, с медициной шутить нельзя, понимаешь?
– Да уж догадываюсь.
Как всегда, в пути до третьего этажа на Рика была выплеснута полная драмы житейская история, однако все мысли пленника были о медицине – ведь среди врачей имел хождение медицинский спирт.
Едва ли Рик ждал, что его встретят с наполненной спиртом мензуркой, но шанс, пусть даже малый, еще оставался. А вдруг?
На третьем этаже, за дверью с надписью «Медицинский блок КФ» Рика встретили радушно.
– Так-так, – произнес пожилой господин в белом халате, с висевшим на шее фонендоскопом и торчавшим за ухом карандашом.
Именно так, насколько помнил Рик, выглядели добрые врачи, приходившие к нему, когда он болел, неважно в каком возрасте – в пять, десять или пятнадцать лет. От такого старичка не бывало никаких проблем, а вот сопровождавшие его медсестры были, как правило, утонченными стервами в коротких халатах и привычкой делать людям больно.
Только сопровождавшие доктора медсестры ставили уколы и прививки, в то время как старичок лишь проводил осмотр и говорил на каком-то странном языке, а после экзекуции давал заплаканному ребенку пару витаминок.
Но Рику витаминки были не нужны, он надеялся на полноценную выпивку.
– Кто тут к нам пришел? – спросил добрый доктор, поправляя на носу очки.
– Это заключенный «четыреста дробь пятьдесят девять», сэр, – доложил охранник.
– Ну и очень хорошо, дружочек, – проблеял старичок и повернулся к медсестре, одинокой женщине примерно тридцати лет, ненавидящей «этих козлов», а также злоупотреблявшей косметикой и укорачиванием юбок.
– Будьте добры, Клара, приготовьте тест на триппер…
– О, ну здесь я за тебя спокоен, – произнес Джанваген, доставая ключ от наручников.
– Что это вы намереваетесь делать, милейший? – спросил его врач.
– Снять с него наручники, сэр, – признался охранник.
– Да вы что, милейший, с дуба рухнули? Это же урка! А у нас тут приборы хирургические и деньги в кошельках! Даже не думайте. Пусть в браслетах побудет, я настаиваю!
Охранник и Рик переглянулись, коп пожал плечами и убрал ключ в карман, оставив арестанта в наручниках.
– Клара, тест готов?
– Готов, профессор…
– Давайте его сюда. И потрудитесь, голубушка, расстегнуть ему штаны. Для вас-то это не в диковинку…
– Не в диковинку, профессор, – сказала Клара и, подойдя к Рику, сделала ему «страшные глаза».
Рику пришлось выдержать все испытания: ощупывания, введение зондов, томографию и легкий электрошок. А пока проводилось общее обследование, были готовы тесты на триппер, посмотрев которые, доктор снял очки, протер их носовым платков и сказал:
– Странно, но триппера нет. А с другой стороны – откуда у алкоголика триппер? Вы алкоголик, батенька. Знаете об этом?