Джекоб не мог разобрать, о чем они говорили, но слышал их потревоженное жужжание и задумчиво потирал переносицу – болело совсем немного.
«Вовремя лед приложил», – подумал он, а затем вернулся мыслями к Рику Сквоттеру. До чего же крепким орешком оказался этот парень, а ведь он считал его ни на что не годным субъектом, слабаком и алкоголиком. Откуда же в нем сила? Откуда эта уверенность?
Рик между тем сидел на койке и расправлял складки на шерстяном одеяле. Он не волновался и ни о чем не думал, поскольку основательно измотался в спорах с Джекобом. Ведь чтобы выглядеть перед ним убедительно, пришлось приложить немало сил, и, кажется, у него что-то получилось, но сработает ли с это генералами?
Вскоре Джекоб вернулся. Плотно притворив за собой тяжелую дверь, он подошел к Рику и сел на стул.
– Сколько ты попросил у них? – спросил тот.
– Сто пятьдесят тысяч.
– Правильно. И что они ответили?
– Они согласны.
– Тоже правильно. Что теперь?
– Теперь я могу забрать тебя.
– Куда?
– Мы поедем в клинику. До старта еще несколько дней, будет правильно, если тобой займутся врачи. Мое начальство хочет быть уверенным, что ты в хорошей форме.
– Меня оставят в больнице без охраны? – удивился Рик.
– Нет, конечно, это особая больница, и в ней охранный режим.
– Тюремная?
– Нет, это частная психиатрическая лечебница.
– Вот спасибо!
– Между прочим, весьма дорогая.
Под потолком тихо стрекотал кондиционер, на столе в узкой вазе зеленоватого стекла увядали поставленные недавно гладиолусы.
Это была фишка здешнего главврача, считавшего, что цветы настраивают буйных пациентов на миролюбивый лад.
Рик тоже было настроен миролюбиво. Полчаса назад он вернулся с завтрака, где съел две порции рисовой молочной каши с изюмом, добавил к этому булочку с маслом и запил все это крепким чаем. Однако на этом его завтрак не закончился. Вернувшись в персональную палату, он допил остававшуюся с вечера сахеллу.
Поверх булочки с маслом она легла очень хорошо.
В заведении Рику нравилось. Здесь было тихо, прохладно, в любое время ему разрешалось гулять в небольшом ухоженном садике, огороженном пятиметровой бетонной стеной.
Правда, за ним неотступно следовали двое «санитаров» – широкоплечих спецов в белых халатах, под которыми топорщились пистолеты.
Пара охранников сменялась два раза в сутки и, помимо собственно охраны, выполняла всякие поручения Рика, связанные с доставкой прессы, сахеллы и даже колбасы, которая здесь находилась под запретом, поскольку главврач был убежден, что мясо провоцирует пациентов на насилие.
Колбасы Рику приносили столько, сколько он хотел, а вот количество сахеллы строго ограничивалось – поллитра в день и не более.
Помимо правильного питания, тишины и прохлады, Рику в этом заведении нравился персонал, особенно медсестры. Они были аккуратны, улыбчивы и очень внимательны к пациентам, ведь им приходилось иметь дело с сумасшедшими.
Хотя Рика все устраивало и он не претендовал на какое-то особенное к себе отношение, его, ко всему прочему, еще и лечили.
В обед и вечером он принимал ванны с какими-то минералами, получал массаж стоп, полдюжины разноцветных таблеток и беседу с пожилым доктором, очень похожим на того, который проводил его осмотр в тюрьме.
Эти двое, по мнению Рика, были так похожи, что, увидев здешнего эскулапа, он едва не крикнул ему: «Привет, старик, я тебя знаю!» Впрочем, возможно, и крикнул, но на это не обратили внимание, ведь здесь привыкли к подобным выходкам.
При каждой встрече пожилой доктор мял Рику бока, а потом что-то записывал в медицинских бланках.
– Что, доктор, хреново дело?
– Отнюдь, голубчик…
– А мне один ваш коллега, сказал, что практически кирдык…
– Отнюдь, голубчик. Попьете таблеточки, попаритесь в ванне, получите массаж, и тонус вашей печени значительно повысится. Нам ведь это не впервой, здешний контингент наполовину состоит из алкоголиков и наркоманов…
На немой вопрос Рика, доктор добавил:
– В том смысле, что злоупотребления обычно приводят людей именно к таким последствиям.
«Хороший человек», – подумал Рик вспоминая о здешнем докторе. В этот момент в дверь постучали и один из охранников, заглянув в палату, сообщил:
– Пришла машина, сэр…
– Иду!
Рик сунул ноги в войлочные туфли, в которых здесь ходили все, от пациентов до сторожа, и вышел в коридор, где его ждали охранники.
По мнению Рика, выглядели они какими-то вздрюченными, наверное, боялись, что он, как только окажется за стенами лечебницы, тотчас попытается удрать. Однако бежать Рик не собирался, ему даже нравилось, что появилось наконец какое-то настоящее дело – почти государственное.
Все годы своей карьеры на ниве нелегальных перевозок он ощущал себя крайне некомфортно и с большей готовностью и за меньшие деньги подвергал бы себя риску, работая на государство.
Во дворике уже гуляло несколько пациентов. Двое под присмотром санитаров, а один в сопровождении медсестры, которую звали Габриелла.
– Габи, привет! – помахал ей Рик.
– Здравствуйте, мистер Джонсон! Вы покидаете нас?
– Не так скоро, Габи! До вечера!
– До вечера, мистер Джонсон…
– Она миленькая, правда? – спросил Рик, поворачиваясь к одному из охранников.
– О да, сэр, миленькая, – согласился тот, глядя на Рика, как на гранату с выдернутой чекой.
«Что им про меня наговорили?» – подумал он, решив при случае выяснить это у Джекоба. И этого «Джонсона» ему всучили даже не посоветовавшись. «Терри Джонсон», и точка, а Рик предпочел бы что-то вроде «Ламберта» или «Пенкрофта».
Когда они подошли к металлической двери, которую охранял местный «секьюрити», шедший первым охранник перекинулся с ним парой слов, потом достал тонкую, как шоколадка, рацию и произнес:
– «Привезли синие баклажаны…»
– «Синие наш любимый сорт», – ответили ему. Рик покачал головой. Такого идиотского пароля и отзыва ему никогда еще слышать не приходилось, хотя в Лайсоне, в нелетный дождливый сезон, шпионские фильмы он поглощал тоннами.
После обмена кодовыми фразами дверь открылась, Рика выпустили наружу и он увидел распахнутую дверцу лимузина, припаркованного у самого забора, а по обе стороны от него двух «быков» с расстегнутыми кобурами.
– Прошу вас, сэр! – произнес один из них, указывая на салон.
– Благодарю, приятель, – ответил Рик и забрался на мягкие диваны.