Бригадир с трудом поднял закопченное стекло забрала и стал осматриваться. Пена на полу успела осесть, и в результате тщательного осмотра удалось выяснить, что отсутствуют три единицы штатного оружия.

– Эх, канальи… – глухо выругался Чумаченко, и в этот момент их бронетранспортер с шумом влетел в реку. Бригадир попытался вспомнить, второй ли это брод, или еще первый, но у него ничего не вышло.

– Лаварт, ты меня слышишь? – начал вызывать он.

– Да, босс, Лаварт на связи, – отозвался командир второго отделения. Теперь его бронетранспортер двигался впереди.

– Штатное оружие отделения…

– Чего, босс?

– На месте ли штатное оружие?

– А, сейчас проверю…

Пока Чумаченко ждал ответа, морщась при каждом ударе деформированных покрышек о землю, ему стало казаться, что у него начались слуховые галлюцинации.

«Запомните… Теда Лансберга… Сволочи… Как неожиданно… Почему по своим, сволочь?.. Почему по своим?..»

Чумаченко не сразу понял, что слышит в эфире чей-то реальный, но едва различимый голос. Потерянная мощность передатчика позволяла разобрать лишь едва различимый шелест. Что это могло быть?

Чумаченко прильнул к смотровой щели командирской башенки и, повернув ее, увидел пересекающий небесную сферу след горящего «маскота».

«Запомните Теда Лансберга… Сволочи…» – прозвучало в эфире еще раз, а затем над лесом поднялось огненное облако, и несколько мгновений спустя по корпусу броневика хлестнула ударная волна.

56

После завтрака, довольный собой, Бен Лоренц отправился осмотреть привезенную накануне вечером партию товара. Ему доложили, что среди тридцати девяти доставленных девушек две могут относиться к категории «элит-минус», однако вечером времени на это у него не оказалось, они с капитаном «Ленокса» согласовывали перечень узлов, которые следовало заменить одновременно с ремонтом генератора. Но уже утром ничто не помешало Лоренцу осмотреть вечернюю партию.

Как оказалось, старшина Крейс, принимавший товар на хранение, оказался прав. В глубине зарешеченного блока, у стены на полу сидели две прелестные девушки лет шестнадцати-восемнадцати. Скорее всего, они были сестрами.

– Крейс! – позвал Лоренц ответственного смотрителя.

– Слушаю, сэр! – отозвался тот, подбегая к командиру эскадры.

– Вон тех двух козочек нужно отселить, чтобы их тут не побили.

– Сделаем, сэр, – ответил громила Крейс, разминая кисти и запястья. Когда-то он работал профессиональным борцом, но, получив травму, был вынужден стать санитаром в одном заведении, где требовались сила и осторожность. С таким опытом в пиратской команде он стал человеком незаменимым, легко переходя от осторожной предупредительности к реальности абордажного боя.

– Какая порода, осанка, а?

Лоренц восхищенно покачал головой. Он считал себя утонченным ценителем, сумевшим, несмотря на некоторую грубость своего ремесла, сохранить тягу к прекрасному. Он мог бы любоваться этими цветами варварского мира, а потом выпустить их в поля, но ему нужны были деньги, и эти «прекрасные цветы» приходилось продавать. Причем дорого.

– А вон та черненькая, видишь?

– Да, сэр.

– Чуть подправить ушки, может быть, немножко зубки, и ее цена возрастет на пятьдесят процентов.

– Рыжая тоже не без прелести… – решился высказаться Крейс.

– Да, ножки только коротковаты, но это тоже поправимо… Знаешь, иногда я думаю, что и рихтовочный бизнес не такой уж плохой. Ты помнишь капитана Лемперга? Когда врачи запретили ему волноваться, он перестал ходить в походы и занялся рихтовкой.

– Я помню Лемперга, сэр. Когда-то начинал в его эскадре.

– Теперь он обосновался где-то на Патеке, у него рихтовочная фирма, и, по слухам, он процветает.

«Рихтовочными» фирмами в кругу Бена Лоренца называли криминальный бизнес, основанный на покупке перспективного, но некондиционного товара и доведения его до кондиции с помощью пластических операций и спортивно-восстановительных методов.

Владельцы рихтовочных фирм недорого покупали девушек, которым выглядеть «звездами» мешал какой-нибудь недостаток. После выправления недостатков стоимость девушек поднималась наполовину, а в некоторых случаях – вдвое или даже впятеро.

– Внимание, сообщение для командира эскадры Лоренца! Группа бригадира Чумаченко попала в засаду и спешно отходит к лагерю, требуется поддержка с воздуха! – сообщил по громкой связи диспетчер. – Сэр, вы ответите?

– А что тут отвечать? – крикнул в ответ Лоренц. Ему не понравилось, что его отвлекли от размышлений о «высоких материях», от мечтаний о спокойной обеспеченной старости под крышей «рихтовочной фирмы». – Кто там у нас в воздухе?

– Тедди Лансберг и Эдвард Блосс, сэр!

– Пусть прикроют отход Чумаченко.

– Слушаюсь, сэр! Сейчас же передам…

Диспетчер отключился, и стало тихо. Девушки за решеткой сбились в кучку, испугавшись шума громкой связи.

– Ну вот, у них теперь аппетит может пропасть, – сказал Лоренц и вышел в коридор. Диспетчер с его криками оказался совсем некстати, мог обойтись и без него, направив «маскоты» самостоятельно.

«Боятся проявить личную инициативу, трусы», – подумал Лоренц, забыв, что сам же эту инициативу и придавил, требуя, чтобы ему докладывали о каждой мелочи.

На четвертом участке главной галереи двое механиков занимались ремонтом воздушной магистрали. На втором в своей будке громко пел электрик. Лоренц хотел сделать ему замечание, но, заглянув в приоткрытую дверь, обнаружил, что электрик занимается переборкой расцепителей, – значит, человек при деле и ругать его не за что.

Командир эскадры вышел на трап и с удовольствием вдохнул чистый холодный воздух, в котором уже вились снежинки, обещая к вечеру сильный снегопад.

У костра возле кухни возбужденно гомонили солдаты двух вернувшихся с выезда групп. Они ели поджаренный на огне хлеб с сардинами и запивали все пивом. Полдюжины механиков вытягивали из кормового отсека «Ленокса» старый генератор. Они тащили его на грузовой платформе, однако она у них накренилась, и теперь механики спорили, размахивали руками, а дело не двигалось. Лоренц хотел пойти и разобраться, но махнул рукой. В конце концов, у них есть капитан Гуклот.

«Что-то его не видно, не иначе снова таращится на эту газель…» – подумал Лоренц. День ото дня его заместитель все более попадал под власть магнетического влияния юной пленницы. Лоренц не исключал, что в конце концов ему придется пристрелить Гуклота.

– Что делать, такая у нас работа… – словно в оправдание заместителя вслух произнес Лоренц. Случаи, когда кто-то из команды влюблялся в товар, бывали и раньше. Иногда для выхода из положения достаточно было дать заболевшему объект его вожделения на пару суток – и влюбленность проходила, однако с товаром категории «элит» такое обращение было неприемлемо. Элитный товар держали в отдельных каютах, стеля им перины и вскармливая нектаром.