— Ничего не понимаю, господа, — развёл руками медик. — Никаких видимых причин смерти. Традиционных причин…
Корн подошёл к столу поближе, затем обошёл остальные трупы и остановился возле мерцающего экрана сканера. У лейтенанта возникла мысль вывести прибор из строя, однако это могло показаться подозрительным, к тому же такой специалист, как Клуни, мог быстро починить сканер или вообще принести запасной. Такой метод не годился.
Дверь в бокс распахнулась, и появился сержант Клуни.
В его руках была коробочка с программными носителями.
— Вот! — продемонстрировал он её Нику и Корну, а затем, выдавая своё нетерпение, быстро занял место за экраном сканера.
Когда запустилась новая программа, управляющий чип прибора снова отказался дать нужную информацию, однако затем на экране появилась таблица, ячейки которой были заполнены крестиками.
Нетрудно было догадаться, что грабберская программа уже определила структуру текстовой матрицы и теперь перебирала варианты её заполнения.
Корн оглянулся на Ламберта. У того дёрнулась щека, и он прикрыл её ладонью.
Лейтенант вздохнул и вернулся к наблюдению за экраном. По его мнению, командир уделял Элеоноре слишком много времени. В то же время Корн понимал его — ведь эта девушка была чем-то совершенно особенным.
Управляющий чип сканера перегрузил таблицу — и теперь в ней появилось несколько букв. Пока они стояли вразброс и ни о чём не говорили, но все дело было только во времени.
Задача двигалась к своему разрешению.
Ободрённый первым успехом, сержант Клуни бросил взгляд на стоящего рядом «офицера УРУ». Тот сразу улыбнулся эксперту, но за долю секунды до этого сержант уловил другое выражение лица Корна: бесстрастную маску неодушевлённой машины, готовой действовать по обстоятельствам.
По спине Клуни пробежал холодок, однако искренняя улыбка Майка заставила сержанта расслабиться.
Экран снова мигнул, и перезагрузившаяся таблица продемонстрировала новые находки.
Пока ничего конкретного, но ещё две, три перегрузки и…
— Здорово получается! — не удержал своей радости Клуни.
— Я просто поражён, — признался Корн и посмотрел на труп, к руке которого был присоединён магнитный съёмник.
Имя этого бедняги досталось Майку, но уже скоро ураец Иншарц собирался вернуть его себе.
Звякнули инструменты — отдохнувший Фрайн снова взялся за работу. Он с любовью перекладывал медицинские ножики, выбирая тот, который лучше других подойдёт для следующего клиента. В своей профессии Фрайн был художником и не признавал стандартных решений.
«Иногда я пытаюсь угадать, — признавался он коллегам, — как этот парень — тот, что на столе, хотел бы, чтобы я его вскрывал. Согласитесь, это имеет значение».
Коллеги Фрайна подобные разговоры не поддерживали и обзывали его «шизиком», а он называл их «серостью». На том разговоры и прекращались.
— Уже на что-то похоже, — заметил сержант Клуни и, склонившись над экраном, попытался разгадать некоторые слова.
Корн снова посмотрел на Ламберта, тот кивнул ему в ответ, давая понять, что поддержит его действия.
И снова все вернулись к своим обязанностям. Сержант взламывал коды, Майк следил за его успехами, а майор Ламберт заходил за спину медику Фрайну, чтобы тот не подумал махать своим скальпелем.
Экран мигнул ещё раз и открыл сразу всю информацию.
— О, да он ваш однофамилец, сэр! — воскликнул наивный Клуни.
— Едва ли, — ответил ему Майк и взмахнул своим фирменным ножом.
Ламберт тотчас шагнул к Фрайну и быстрым движением свернул тому шею. Скальпель выпал из рук медика и, блеснув в ярком свете ламп, закатился под шкаф.
— Туда — коротко сказал Корн и, подхватив обмякшее тело электронщика Клуни, поволок его к толстой двери медицинского холодильника. Но едва лейтенант распахнул тяжёлые двери, как на него вывалился замороженный труп, который стоял в шкафу по стойке «смирно».
Майк вовремя подхватил его и затолкнул обратно, а затем запихнул на нижнюю полку тело сержанта.
Следом подоспел Ламберт и сравнительно легко уложил Фрайна в самую высокую нишу, туда, где громыхали, покрытые инеем, испарители. Совершенно не ко времени они напомнили Нику один из зимних праздников, когда родители водили его на аттракционы «Природная мастерская». Это происходило в огромных залах, где можно было увидеть настоящую снежную зиму, тропики и водные миры.
Больше таких прогулок у Ника не было, и этот случай он запомнил на всю жизнь.
— Ну, что ты там застрял? — поторопил майора Корн.
— Все в порядке, — успокоил его Ник и спустился вниз.
Затем они плотно притворили дверь холодильной камеры и заперли её на секретный ключ.
— Что будем делать теперь? — спросил Корн.
— Нужно ехать в администрацию. Думаю, до утра у нас есть время.
— А эти? — Корн кивнул на разложенные по столам тела урайцев, — Ведь чипы снова можно заставить говорить. Или отрубить им руки?
— Нет, это слишком грубо, — покачал головой Ник. — Есть способ получше…
С этими словами он подошёл к инструментальным шкафам, в которых у Фрайна хранились сотни инструментов и приспособлений, в том числе высокочастотный излучатель «пеон», использовавшийся для обеззараживания.
— Я не знаю чипов, которые выдержали бы подобный душ, — сказал Ламберт, включая устройство и выставляя силу излучения на максимум. Затем он подошёл к телу подлинного лейтенанта Иншарца и сдёрнул с его запястья магнитный съёмник.
Таблица на экране сканера тут же закрылась. Тогда Ламберт вернул съёмник на руку и таблица восстановилась.
— А теперь смотри.
Майор поднёс излучатель к запястью урайца, и через пару секунд вшитый чип был уничтожен. Таблица исчезла, и это говорило об эффективности найденного Ламбертом метода.
Очень скоро он управился с остальными чипами и, отшвырнув ставший ненужным излучатель, произнёс:
— Новая идея, Майк.
— Ну? — нетерпеливо спросил тот.
— Мы скажем Хоупу, что забрали Фрайна и Клуни с собой.
— Но часовые на стенах умеют считать.
— Ты думаешь, Хоуп станет у них выяснять, сколько человек выехало с территории?
— Не станет, — уверенно ответил Майк.
— Вот и я так думаю.
— Может, нам поможет девайс? Загипнотизирует их на пару суток, — неожиданно предложил Корн.
— Нет, я говорил с ним на это тему, но он уверяет, что в одиночку может только вызывать симпатию.
— Что-то со мной у него это не выходило… — заметил Корн. — Ну да ладно, все равно времени у нас будет больше, чем до утра.