– Кришпера утюжат, – заметил полковник.
– Кришпер опытный командир, он не даст себя в обиду.
В коридоре послышались шаги, Перси быстро спрятал коньяк. Для камрадов по сопротивлению они с полковником были своими ребятами, не признававшими ничего, кроме местной кукурузной водки.
Дверь распахнулась без стука – это было в правилах фермерской армии.
– Камрад Авелиан! – воскликнул один из народных командиров, «капитан» Уралан. – Мои люди видели солдат генерала Ламберта на подступах к Горячим Ямам!
– Это очень хорошо, камрад Уралан. – Перси вышел из-за стола и, приблизившись к народному командиру, пожал ему руку. – Это ведь плохие места, и, значит, нам не стоит пугать врагов, а то они найдут более безопасную дорогу.
– О да, камрад Авелиан, – согласился Уралан и, почесав затылок, невольно продемонстрировал Перси часы «Доре», штучную модель из белого золота и с настоящей механикой. Такая игрушка стоила не менее тридцати тысяч империалов, годового жалованья хорошего инженера.
– Так, значит, мы не стреляем, камрад Авелиан, ждем, пока их пожрут синие человечки?
– Да, Уралан, давай подождем. Может быть, нам вообще не придется стрелять.
– Хорошо бы, – вздохнул народный командир и, не прощаясь, направился к выходу. Затем неожиданно остановился и с гордой улыбкой показал свои «Доре». – Часы, камрад Авелиан!
– О! – учтиво закивал Перси. – Какая замечательная вещица!
Довольный Уралан покинул апартаменты Авели-ана, и его тяжелые шаги затихли в коридоре.
– Дикари, – с удрученной миной произнес полковник, поднимаясь со своего места. – Часы носят словно бусы, верят в синих человечков, которые режут людей светящимися струнами…
– Многие утверждают, будто лично видели эти существа в джунглях, – задумчиво произнес Перси.
– Это не аргумент. Когда я был мальчишкой, наш сосед по лестничной клетке неоднократно рассказывал мне о путешествиях в другие миры… Его рассказы мне очень нравились, они были такими яркими. Вот только держаться от него я старался подальше, поскольку от парня постоянно воняло то моющей жидкостью, то средством от блох. Думаю, он использовал подобную дрянь как топливо для путешествия в свои миры.
– Возможно. Но знаешь… Я хочу показать тебе одну вещь, – неожиданно сказал Авелиан, – Думаю, что теперь уже можно.
С этими словами они подошел к шкафу с книгами и, навалившись на него сбоку, сдвинул в сторону. На освободившейся стене показался деревянный щит, прикрывавший неглубокую нишу.
– Вот уж не думал, что у тебя здесь какие-то секреты, – удивился Конвей.
– Да, секреты, – обмахивая с одежды пыль, согласился Перси. – Секреты по политическим мотивам.
С этими словами он убрал закрывавший нишу щит, и то, что увидел полковник, заставило его на минуту потерять дар речи.
Это было хорошо сохранившееся тело неизвестного существа без признаков половой принадлежности; небольшой рост, не более ста двадцати сантиметров, давал повод принять его за неудачного детеныша лесной гориллы. Впрочем, отсутствие волос и синий цвет кожи не позволяли утверждать это наверняка.
Голова была довольно крупной, ножки короткими, а руки доставали до колен. Тем не менее создавалось впечатление, что это существо при жизни было развито в полной мере, и его большие фасеточные глаза как будто еще хранили осмысленное выражение.
– Обрати внимание вот на эти следы. – Конвей показал на рубцы, оставшиеся на плечах неизвестного существа. – Похоже, до самой смерти он таскал на себе какое-то снаряжение – вроде ранца.
– А где этот ранец? – задал полковник идиотский вопрос.
– Думаю, его унесли остальные… э-э… синие человечки. А захватить с собой труп уже не успели.
– Откуда он у тебя?
– Пепе принес. Пепе Корзун, помнишь его?
– Корзун? Значит, тело хранится у тебя больше четырех лет?
– Да, больше четырех лет, – согласился Перси. Наверху снова грохнула бомба, но ни он, ни полковник Конвей не обратили на это внимания. – Пепе утверждал, что видел эти существа, и принес труп в качестве доказательства. Затем он ушел, чтобы поймать живого человечка, ну а дальше ты знаешь…
– Да, знаю. Парня пошинковали, словно развесную ветчину, при толщине среза в тридцать пять микрон. Камрад Мартильос утверждал, что внешне Пепе выглядел совершенно невредимым, но, когда его попытались поднять, он расползся на эти прозрачные ломтики…
В коридоре послышанся шум, и Перси торопливо прикрыл нишу щитом. Затем придвинул на место книжный шкаф.
– Почему ты не говорил об этом раньше? – спросил полковник.
– Потому что упоминание о синих человечках навсегда похоронило бы этот проект. Ты ведь знаешь, как в разведке относятся к подобным шуточкам.
– Да уж знаю, – согласился полковник. Шум в коридоре усилился, и скоро в помещение вломилось человек десять камрадов.
– Они приближаются! Они приближаются, камрад Авелиан! – заголосили бойцы, перебивая друг друга.
– Стоп! – поднял руку Перси. – Говори ты, камрад Динкрафт.
– Солдаты идут прямо через Горячие Ямы, взявшись за руки и вытянувшись змейкой!
– А рядом с ними крадутся две огромные зеленые саранчи! – добавил камрад Феликс.
– Может, это роботы?
– Нет, это насекомые. Гигантские насекомые – у них большие глаза, и еще они ходят вот так. – Феликс положил винтовку на пол и, подняв одну ногу, замер в неестественной позе, затем сделал еще один шаг и снова замер на одной ноге.
– Может, это птица? – продолжал расспрашивать Перси.
– Нет, саранча.
– Хорошо. Возвращайтесь назад – а мы с полк… с камрадом Конвеем поднимемся вслед за вами.
Небритые повстанцы закивали головами и убрались, а Перси снял со стены автомат, проверил магазин и подобрал с пола разгрузочный жилет с боеприпасами, перевязочным материалом и продуктовым запасом на три дня.
– Что ты решил делать с деньгами? – неожиданно спросил полковник, наблюдая за приготовлениями Перси.
– А что я могу с ними сделать? Сжечь? А если нам повезет и мы закопаем этот батальон в джунглях, кто мне поверит, что я уничтожал их из лучших побуждений?
– Значит, пусть достанутся Ламберту?
– Если это и произойдет, нам с тобой будет уже все равно, кому они достанутся.
– И все же, тридцать пять миллионов – это огромная сумма.
– Что-то я не пойму тебя, Йорк. Ты что, предлагаешь поделить их и сбежать в джунгли? – На лице Перси появилась издевательская усмешка.
– Я не о том, Авелиан. Если эти деньги пропадут, Марон, Гагауша, Протос и Филадельфия – все они останутся без средств, ведь мы же их перевалочный банк. Эти тупые скоты-камрады не станут бороться за освобождение бесплатно, ты же знаешь.