Тютюнин запрыгнул в полный трамвай и, протиснувшись в самую середину, сделал вид, что у него проездной.

Вскоре все, кто стоял рядом, этому поверили, и Сергей стал просто таращиться в окно, пока не спохватился, что зря транжирит время. Ведь он мог потренировать тот самый успокаивающий и значительный взгляд, о котором ему говорил Леха.

Тютюнин огляделся, однако никого, кого бы ему хотелось успокоить, в вагоне не наблюдалось. Одни только «протокольные рожи», как любила выражаться теща Олимпиада Петровна.

Наконец на очередной остановке в салон вошла приятного вида девушка с носом-пуговкой и черными, покрашенными в домашних условиях волосами.

Сергей сразу решил, что будет успокаивать именно ее.

Он закатил глаза, вспоминая наставления Окуркина, а затем уставился на девушку немигающим взглядом.

От напряжения и непривычной силы концентрации уши Тютюнина задвигались, а губы стали выполнять какие-то неприличные движения.

Девушка пару раз покосилась на Сергея, тот удвоил усилия, думая, что его взгляд начал действовать. Тютюнин так увлекся, что не заметил, как девушка сократила, дистанцию и залепила ему звонкую пощечину.

– Так и надо гаду! – закричали пассажиры с передней площадки, которые давно наблюдали за художествами Тютюнина.

– Правильно, а то эти голубые девушкам проходу не дают! – поддержали их с задней площадки.

Какой-то физкультурник в спортивных штанах сейчас же прижался к Сергею и сказал:

– Пусть кричат. Им нас не одолеть. Правда?

– Нет не правда! – воскликнул Тютюнин и оттолкнул физкультурника. – Товарищи, вы меня не правильно поняли. Я на девушку смотрел, просто чтобы ее успокоить. Я взгляд тренировал, товарищи!

– Бреши больше! – кричали сзади.

– Сбросить его, гада! – вторили им спереди.

– Нет, честное слово! – Тютюнин стукнул себя в грудь. – Меня жена скалкой бьет часто – волнуется очень, вот я и тренирую взгляд успокаивающий!

– Что-то по тебе не видно, что тебя скалкой бьют, – заметила пожилая дама с обесцвеченными волосами. Ее лицо носило следы недавнего запоя, однако складывалось впечатление, что она знает что говорит.

– По мне не видно потому, что я приспособился отскакивать, товарищи! Иначе б не выжил.

– А чем докажешь?

– Очень просто докажу, если у кого-то случайно скалка найдется.

– У меня случайно найдется, – сразу подняла руку девушка, которая дала Сергею пощечину. – И не простая, а дубовая, – добавила она, испытующе глядя на Тютюнина.

– Вот и хорошо! – закричала поношенная обесцвеченная дама. – Эй, там, впереди! Тормозните вагоновожатого возле парка! Посмотрим, как он извернется от скалки дубовой.

– А я стану вашим секундантом, – прошептал на ухо Сергею навязчивый физкультурник. – Дайте мне ваш телефон, а?

– Отвали, – сказал ему Тютюнин.

На повороте к микрорайону трамвай притормозил и вскоре совсем остановился. Двери открылись, пассажиры хлынули на большой газон, образуя круг для испытания Тютюнина.

Бить скалкой вызвалась та же девушка. Она отдала подержать свою сумочку, а скалку оставила при себе.

– Начинайте скорее, а то у меня график! – напомнила вагоновожатая.

– Давай, врежь ему! – потребовала обесцвеченная дама. – Таким спускать нельзя! Врежь!

– Врежь! – стали орать другие пассажиры, и девушка бросилась на Сергея как фурия.

Молодая и очень быстрая, она все же не была такой тренированной, как Люба. Тютюнин легко ушел от нескольких примитивных атак и даже почувствовал некоторое разочарование.

Девушка предприняла еще с десяток попыток, однако только замучилась, а до Сергея даже не дотронулась.

Физкультурник бил в ладоши и кричал «ура!», и вскоре уже почти все пассажиры были на стороне Тютюнина, потому что он их не обманул.

Между тем следом за остановившимся трамваем встали еще несколько, и их пассажиры, видя бесплатное развлечение, тут же пополнили ряды зрителей. Теперь уже Сергей чувствовал себя каким-то цирковым укротителям и предлагал каждому попробовать зашибить его скалкой. Желающих было много, однако они не обладали никаким мастерством, а на одной злобе далеко не уедешь.

Наконец приехала милиция и потребовала от трамвайщиц продолжить движение.

Пассажиры нехотя потянулись обратно в вагоны, каждый, проходя мимо Тютюнина, хлопал его по плечу, как настоящего героя. Кончилось тем, что у Сереги одно плечо заболело и стало немножко кривым. А еще все совали ему в карманы какие-то подарки и вовсе не нужные вещи.

Уже оказавшись в своем подъезде, Тютюнин провел ревизию гостинцев и нашел много разного: тут были леденцы, и жвачка, и дефицитный ключ на одиннадцать. Потом программа телепередач на прошлую неделю, календарь с мишками, полутораметровая веревочка, прокомпостированный билет и початая пачка презервативов.

Последнему Сергей обрадовался больше всего, но не потому, что у него не было, а потому, что нашел до того, как Люба станет проверять его карманы. Если б она сама на такой подарок наткнулась, случился бы большой скандал, а успокаивать ее взглядом Сергей еще не научился.

56

В американском городе Вашингтоне было утро. В офисы большого правительственного здания собирались секретные служащие, притом все они делали вид, будто зашли сюда случайно.

Кто-то притворялся разносчиком пиццы, кто-то водопроводчиком или дорожным рабочим, а женщины изображали проституток по вызову и курьерш модных бутиков.

Добравшись до своих офисов, все эти люди вешали маскировочные одежды в шкаф, прятали каски в сундуки, а фальшивую пиццу под стол. После этого с облегчением переодевались в столь любимые ими серые штаны, серые юбки и серые пиджаки. Обувались в черные ботинки, нацепляли черные очки и галстуки и становились агентами могущественного спрута ЦРУ.

Руководитель русского отдела Сэмюэль Уиллсон вышел из комнаты личной гигиены в безупречном темно-сером костюме и столь же безупречных черных ботинках.

Его шею облегал ворот ослепительной белизны рубашки, на фоне которой совершенно ошеломительно смотрелся черный галстук с серебряной заколкой.

Огромные черные очки скрывали половину лица Сэма Уиллсона и доставляли ему некоторые неудобства, однако работа в разведывательном управлении была полна еще и не таких сложностей.

Ровно в девять пятнадцать секретарша Уиллсона доложила о приходе Спайка Кастора, правой руки главы русского отдела.

– Пусть заходит, Кейт, – передал Уиллсон по селектору и сунул руку в выдвижной ящик, в котором держал пистолет.

Дверь открылась, появился Кастор. Это действительно был он, и Уиллсон оставил пистолет в ящике.