Эта коварная деза переполнила чашу лейтенантского благоразумия, и он, резко сорвавшись с места, помчался к двери.
Удивленные охранники расступились и о чем-то спросили офицера.
– Ламбури бабанаки лягушки бар! – обронил тот на ходу, и охрана вместе с ним рванула из помещения.
В ставке Верховного Главнокомандующего стало тихо.
– Как дети, честное слово, – вздохнул Леха и пошел искать стоп-кран, а Сергей стал рыться во всех ящиках в поисках хоть какого-нибудь оружия.
Через пару минут лихорадочных поисков друзья ни с чем вернулись к пульту дежурного офицера.
– Эх, вот что такое не везет, Серега. Никаких кранов не нашел и выключателей для лампочек тоже. И кто после это варвары, а кто высшие существа, я тебя спрашиваю?
– Смотри, какая штука на компьютере ездит, – грустно заметил Серега.
– Это не штука. Это лейтенант на дежурстве забавляется – в игрушки играет. У моего свояка такая же есть, «Мастер Орион» называется… Я даже играл немножко…
С этими словами Окуркин сел на неудобный стул дежурного и стал давить на кнопки уродливой клавиатуры, приспособленной под пальцы дунтосвинтов.
Наконец что-то стало получаться. Кораблики игрушечной эскадры меняли цвет, игра задавала вопросы на неизвестном языке, а Леха смело давил на кнопки, будучи уверенным, что действует правильно.
– Ты смотри, не сломай чего, – заметил ему Сергей. Однако, поняв, что сказал, невесело засмеялся.
– Смотри, Серег, кажется, я выигрываю, а этот долбак лейтенант небось целую смену тут бухтел и пыжился…
Программа задала Лехе вопрос, и тот выбрал ответ. Программа снова написала те же буквы, но уже крупнее и красным цветом.
– Ты смотри, она не поняла – опять спрашивает… – удивился Сергей.
– Что значит не поняла? Я же сказал – «йес»… И Окуркин повторил ответ.
На мгновение в ставке Верховного Главнокомандующего погас свет, но затем освещение восстановилось.
– Ты смотри, и у них есть свой Чубайс, – предположил Тютюнин.
– На то и щука, чтобы рак не дремал, – изрек Окуркин. В этот момент в помещение ворвался обманутый лейтенант и, потрясая каким-то боевым прибором, стал орать, что грязные варвары умрут страшной смертью.
– Постой, ну подожди! – – принялся уговаривать его Сергей, видя, что дунтосвинт не в себе и человеческие слова путает с дунтосвинтскими. – Ну мы просто пошутили – разыграли тебя…
– Разыграли?!! – Гребень лейтенант пылал пурпурными пятнами на черном фоне. – Да вы мою карьеру уничтожили! Вы мою жизнь превратили в… в…
И, не найдя никакого подходящего сравнения, лейтенант неожиданно застрелился.
Его тело с грохотом повалилось на пол, обалдевшие Серега с Лехой беспомощно смотрели то на дунтосвинта, то друг на друга.
– Не ну… за ящик лягушек… Это же не правильно, Лех…
– Чего-то мы не учли, Серега, в их тонкой психологии, – сказал Окуркин и почесал макушку.
Дверь снова открылась, и на пороге показался сам адмирал Пинкван.
Выглядел он как-то странно, да и его свита держалась поодаль, с испугом выглядывая из-за адмиральских плеч.
– Мы его не трогали. Он сам застрелился! – предупредил Сергей, прикидывая, заменят ли им теперь зоопарк на бессрочную каторгу.
– Застрелился? – переспросил адмирал и, странно хохотнув, махнул лапой. – Да и фиг с ним. Одним лейтенантом больше, одним меньше – у нас их еще много осталось.
Тютюнин и Окуркин переглянулись. Хоть и считали они себя людьми бывалыми – и тормозуху пили, и в параллельные миры мотались, но тут они никак не могли понять, о чем идет речь.
– Одним словом, уважаемые господа, у нас тут неувязочка вышла – кто-то… хи-хи… уничтожил весь наш флот, расстреляв все до последнего гиперквакснаряда из суперпушки «Суперквака». А ведь мы их двести лет копили… Одним словом, примите извинения от лица всей нашей Империи и не прогневайтесь, если что не так. Мы доставим вас на Землю первым же рейсом челнока… Надеюсь, вам у нас понравилось.
Серега и Леха были великодушны. Они сказали, что не держат на дунтосвинтов зла, и даже разрешили последним эвакуировать с Земли всю их многочисленную агентуру.
Как оказалось, главные силы пришельцев были сосредоточены в России, особенно в столице.
Их исход был настолько массовым, что в считанные часы на Рублевском шоссе опустели целые поселки подмосковных дворцов, а в Госдуме царило такое смятение, словно по ней снова били танки.
Телеканалы давились от количества информации, однако никто ничего толком не знал. Вереницы пузатых «БМВ» везли и везли в Шереметьево-2 своих пассажиров, которые грузились в невиданные прежде модели «боингов» с вертикальным взлетом и уносились к звездам.
Банки остались без главных акционеров, «Манчестер Юнайтед» – без владельца. Слухи заполняли весь предоставленный им объем, а вслед за ними возникали самые смелые предположения.
Одни говорили, что произошел скрытый дефолт, другие утверждали, будто депутаты и сенаторы заразились коклюшем.
Прошло еще два дня – и исход закончился.
В Думе остались только уборщицы. В правительстве – только референты.
Тютюнин и Окуркин продолжали ходить на работу, а Кузьмич сказал им, что они молодцы.
Как-то под вечер за приятелями заехала правительственная машина с немногословными людьми.
«Опять сухари сушить», – подумал Серега
Но ему сказали, чтобы не боялся. Что все хорошо. И повезли в Кремль.
В Кремле было чисто и светло, и никаких отвратительных рож – только приличные люди. Сам президент поблагодарил Тютюнина и Окуркина за проявленное мужество и признался, что без них отстоять планету было бы трудно. Потом он вручил им по ордену и дал справку на двухнедельные отгулы.
Пока друзья отдыхали, в мире происходило всякое. В Подмосковье пошли дожди, и воронку на глиняном холме наполнило до самых краев. Однако покупать фламинго Сергей не стал и ограничился утками. Леха под это дело купил байдарку и собирался сделать из нее амфибию.
Мексика объявила США войну и отбила штат Техас.
Фригидин купил игрушечную железную дорогу и стал добрым.
Президенту Соединенных Штатов объявили импичмент, поскольку уличили в поедании лягушек.
Теща Тютюнина Олимпиада Петровна наконец закончила длинный курс промывания и стала как шелковая.
Бабушка Живолупова сделала в квартире евроремонт и приобрела машину «шкода».
Тушкан Клаус вырыл во дворе «Втормехпошива» нору и занялся починкой дырявых кастрюль.
В Тюмени открыли неисчерпаемые пласты реликтового спирта, и это положило начало новому этапу освоения Сибири.