После ухода в новый район «Городской патруль» не избавился от всех проблем и потерял еще нескольких человек, которых охотники до этого успели вычислить. Пришлось еще трижды менять место базирования, пока удалось оторваться от шедших по их следу. Потом было затишье на полгода, когда Рейнольдс занимался обучением инструкторов и перенастройкой всей структуры группы, затем начался постепенный вход в работу.

Основная часть времени и сил теперь тратилась на сбор информации и наблюдение. «Патрули» перестали по поводу и без повода пускать в дело оружие.

Диверсионные акции проводились лишь после тщательной подготовки и расчета ожидаемых результатов.

Покушения совершались только на личностей весомых – идеологов тотального перетехнического модифицирования, финансистов, желавших поучаствовать в подобных проектах, а также прямых владельцев подобного бизнеса.

Разумеется, акции проводились значительно реже, чем раньше, ведь лица, на которых теперь охотились «патрули», имели высококлассные службы безопасности, и, чтобы добраться до них, требовались месяцы подготовки.

Спустя год после начала совместной работы с «патрулями» Рейнольдс окончательно убедился, что Чико, скорее всего, имеет какую-то связь с полицией. Это проявлялось и во время обучения, и при выполнении заданий – Чико был неизменно лучше других и владел некоторыми полицейскими методиками.

Все это время Рейнольдс старательно отслеживал доступные ему каналы, ожидая увидеть там сообщения об агентах внутри «Городского патруля», однако ему не попадались даже незначительные намеки на утечку информации из группы. В конце концов удалось выяснить, что Чико был стажером полицейского спецназа и находился в длительном отпуске по семейным обстоятельствам.

Рейнольдсу удалось выяснить и то, что за семейные обстоятельства заставили стажера уйти в отпуск. Оказалось, что он был из фермерской семьи и какое-то время назад банк, дававший ссуду его отцу, вдруг выставил на торги его ферму – как просрочившего выплаты по ссуде.

В суде, куда фермер обратился, чтобы защититься от банка, ответчики предъявили совершенно другой договор, с иными условиями, а договор, представленный фермером, объявили подделкой.

Суд принял сторону банка, ассоциированного со структурами «Новых технологий», которым требовались площади для экспериментов. Эта компания намеренно купила ссужавший фермеров банк, чтобы затем действовать по своему усмотрению.

Вскоре на ферму отца Чико явились судебные приставы и полиция. Была настоящая битва, несколько членов фермерской семьи получили ранения, а сам глава семейства был отправлен в сумасшедший дом.

В один из вечеров после занятий на базе Рейнольдс вызвался проводить Чико, который работал в спортивном комплексе уборщиком и жил там же в небольшой комнатке. После пары наводящих вопросов он рассказал про то, как служил копом, как появилась возможность попасть в спецназ и про экзамен, который неожиданно для себя он выдержал.

– Ты должен вернуться на службу, – сказал ему Рейнольдс. – Теперь это не будет мешать нашему делу, а, наоборот, только поможет.

– А про себя, сэр, вы ничего не расскажете? – спросил Чико, когда они попрощались возле спорткомплекса.

– Нет, Чико, не расскажу.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда. Завтра с утра иди в полицейское управление и скажи, что готов продолжать обучение.

– Я понял.

– Ну и чудесно. Как у тебя с деньгами? Я имею в виду для лечения отца, для сестер.

– Кое-что удается им переслать…

– Вот возьми, здесь две тысячи, – сказал Рейнольдс, протягивая деньги.

– Сэр, я бы не хотел…

– Это в долг. Через пару дней я с тобой свяжусь, и мы раздобудем много денег.

– Мы ограбим банк? – поинтересовался Чико.

– Нет. Мы ограбим тех, кто ограбит банк. Обычно я поступаю именно так.

– Хорошо, сэр. Спасибо вам.

– Спокойной ночи…

Воспоминания тех лет были такими подробными и яркими, что Рейнольдс на несколько мгновений погрузился в ту, другую, прошлую реальность.

Очнувшись от воспоминаний, он огляделся, чтобы понять, что сидит в пустой кухне одной из явочных квартир. До выхода оставалось несколько минут.

45

Председатель объявил об окончании дневного заседания и ударил по деревянной подставке молотком. Сенаторы тотчас загомонили и стали подниматься с мест, переходя на другие, далекие от законодательных инициатив темы.

Кто-то начинал рассказ о внуках, кто-то хвастался перед коллегами молодой любовницей. Иные продолжали рабочие споры или рядились, чье лобби сильнее.

Одни спешили в загородный ресторан, чтобы обсудить с заказчиком цену за проталкивание закона, другие торопились в свои кабинеты на встречу с посетителями – к таким относился сенатор Анри Кенан, член Совета по сельскому хозяйству.

Происходивший из фермерской семьи, сам долгое время бывший фермером, Кенан жил на жалованье сенатора и не признавал никаких других доходов, чем очень удивлял своих коллег.

Пообедав в ресторане на первом этаже здания, Кенан поднялся в свою приемную, куда заранее пригласил своего коллегу по Совету, сенатора Лернера. Лернер был из судейских, но пошел по медицинской стезе. Долго практиковал в провинции, пока не стал выдвигаться от одной из партий. В отличие от Кенана, Лернер считал, что им следовало брать хоть что-то, чтобы потом отдавать в какие-нибудь детские приюты, однако, как он сам говорил, иногда и рад бы взять, да рука не поднимается.

Доктора Лернера Кенан застал в своей приемной, тот сидел, скрестив на груди руки, в то время как секретарша Кенана Полин донимала его разговорами про свои многочисленные болезни.

– А вот и коллега Кенан! – воскликнул доктор, радуясь случаю сбежать от Полин.

– Доктор Лернер, а еще у меня к вечеру после пирога с капустой бывает странная тяжесть во всем теле…

– Успокойся, Полин, оставь что-нибудь для другого раза, – сказал Кенан, пропуская доктора в кабинет. – Скажи лучше, где сейчас посетители из профсоюза?

– Они уже у дверей здания, проходят коридор безопасности.

– Отлично, значит, через пять минут будут здесь. Проводи их ко мне сразу, как появятся.

– Конечно, сенатор.

Долго ждать себя посетители не заставили, и не успела Полин съесть вторую шоколадку, как в приемной появились четверо мужчин. Трое их них выглядели как профессиональные борцы, а четвертый, напротив, был невысокого роста, но с пристальным пронизывающим взглядом. Когда он посмотрел на Полин и улыбнулся, у нее по спине побежали мурашки.

«Нужно будет спросить про это у доктора Лернера», – подумала она.

– Проходите, сенатор Кенан ждет вас, – сказала секретарша, и представители профсоюза прошли в кабинет.