Быстро сделав несколько разминочных движений, Олаф в одних трусах выскочил в коридор и, встав на руки, прошелся до самой душевой, балансируя ногами и в некоторых местах даже перепрыгивая через ряд коричневых плиток. Этот фокус был для него несложным, на руках он научился ходить раньше, чем ногами — так уж получилось.
Почистив зубы и приняв душ, Олаф нагишом прибежал в комнату, растерся полотенцем и начал торопливо одеваться, чтобы подольше побыть на свежем воздухе — не по заданию, а просто для себя.
Спустя десять минут, в ярком желтом комбинезоне и кепке-бейсболке, он спустился во внутренний двор, где лежали тюки отсортированного и спрессованного мусора. Олафу оставалось лишь вынести их наружу и сложить на площадку, откуда их забирал специальный грузовик.
Тюков набиралось штук пятнадцать, и каждый весил по двадцать килограммов. По инструкции их требовалось таскать вдвоем — Олаф плюс работавший на прессе Унвальд. Но тому это не слишком нравилось, а Олафу напротив — только в удовольствие. Он подхватывал разом по два тюка и тащил, словно муравей, вызывая удивление у дежуривших во дворе охранников.
Они его почему-то недолюбливали, а вот водители, напротив, всегда здоровались, интересовались его делами. За это Олаф всегда был готов пройтись по их машинам тряпкой, чтобы блестело. Подкачать колесо, поменять его или проверить уровень масла.
Олаф был готов на любую работу — автомобили ему нравились.
Перетаскав мусор в очередной раз, он выбежал на парковку, где стояли две машины — черная «Мурена» с широченным диваном, которая возила самого Торнтона, и «Цунгару» оперативников с водителем Чаком, ему Олаф был особенно рад. Они всегда находили общий язык.
— Здорово, адмирал! — приветствовал его Чак.
— Здорово, капитан! — ответил Олаф. — Ну что, давай полировкой, что ли, пройдусь, а то блестит как-то не очень.
— Ну пройдись, я тебе сейчас багажник открою.
Чак нажал кнопку, багажник открылся, и Олаф взял оттуда банку с полиролью и пачку специальных салфеток. Он уже знал, где и в какой машине что лежит.
А в это время в нависающей над ущельем громаде замка, стоя у окна, Джон Камерон пил кофе. Он еще был в шелковом халате и шлепанцах, однако уже полностью погрузился в предстоящие дела.
Чуть поодаль находился Торнтон, возле двери — Робин. Он должен был получить указания после ухода Торнтона.
— А что это там за карлик возле машины крутится? — спросил Камерон.
Торнтон осторожно приблизился и увидел далеко внизу желтую точку. Зрению мистера Камерона можно было позавидовать.
— Это, наверно, Олаф, сэр. Уборщик с подвального уровня.
— А почему он натирает машину?
— Олаф любит машины, сэр.
— Ты говоришь о нем, как о дурачке…
— Он не совсем нормален, все его детство прошло в специнтернате. Я согласился его принять после тщательной проверки, в случае чего с ним не будет проблем в смысле утечки информации.
— А я не мог его нигде раньше видеть?
Торнтон снова выглянул в окно. Неужели с такой высоты хозяин действительно что-то различал?
— Я не могу этого знать, сэр, но на него имеется досье…
Камерон молча потягивал кофе, сверля взглядом этот желтый комок на стоянке. У него было стойкое ощущение, что они с этим человечком где-то встречались.
— Ладно, оставим это. Идите, Торнтон, вы свободны.
Между тем Олаф закончил полировать автомобиль, уложил полироль и оставшиеся салфетки в багажник и, закрыв его, посмотрел наверх, туда, где, по его сведениям, находились апартаменты Джона Камерона.
Сколько раз он думал пробраться туда, но это стало бы жестом отчаяния, это означало бы, что он сдался, а Олаф не хотел сдаваться, он хотел победить и сделать это наверняка.
Итак, закладка состоялась, контейнер из жвачки был надежно приклеен к днищу возле заднего правого колеса. К тому времени, когда машина спустится в город, пыль покроет жвачку и ее трудно будет заметить постороннему взгляду, а вот тот, кому положено, найдет ее на ощупь без труда — за приезжавшими из ущелья машинами в городе был налажен особый контроль.
Один за другим у ресторана «Павлин» остановились три одинаковых автомобиля, и от них, по составленным из охранников коридорам, поочередно проскочили три человека, отдаленно напоминавшие Тревиса Юргенсона. Затем машины уехали, а охранники остались в оцеплении вокруг здания, поглядывая на запруженные автомобилями улицы и на бегущих по своим делам прохожих.
— Артисты, одно слово, — с усмешкой произнес охранник, сидевший в машине на другой стороне улицы.
Накануне две службы безопасности провели координационную привязку, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств не перестрелять друг друга. По договоренности с охраной Юргенсона, эта сторона принадлежала спецам Камерона.
— Артисты, только плохие, — сказал его напарник.
— В смысле?
— Главного лица там пока еще нет. Они тут на публику работают, а он еще где-нибудь в дороге.
— Думаешь?
— Уверен. Вон смотри, мимо нас еще проезжают… Одна… две… три… Смотри, сколько их много!
— Как ты их различаешь? — спросил коллега, для которого это были вполне обыкновенные машины из уличного потока.
— Да как тебя на задание выпустили? Ты что, инструктаж не проходил?
— Проходил я этот инструктаж!
— А почему не знаешь, что их машины темных цветов с белой отметиной в виде косого росчерка на капоте?!
— Ну, помню. Только я его не заметил…
— А у наших желтый росчерк. Помнишь?
— Поэтому ты там фломастером чего-то рисовал утром?
— Ну ты тупой, Джеф! — покачал головой старший напарник и, приподняв черные очки, посмотрел на подъехавший к ресторану автомобиль.
На этот раз из машины выбрался Филдс. Он был с одним сопровождающим.
— Кто это там? — спросил младший.
— Помощник начальника.
— А я думал, это Мартин.
— Мартин выше ростом. Причем значительно, а это Реджинальд Филдс.
— Он же алкаш.
— Ну так пойди и скажи ему об этом!
Тем временем Филдс, даже не догадываясь о том, что его обсуждает пара низших чинов, вошел в ресторан и обратился к стоявшим так людям:
— Привет, ребята. Я — Филдс. А кто из вас Джим Каррот?
— Привет, Филдс. Это — я, — ответил Каррот, и они пожали друг другу руки.
— Ну и как тут обстановочка?
— Проходи, смотри, оценивай…
Люди из охраны расступились, и Каррот повел Филдса показывать помещения ресторана, на ходу объясняя, сколько здесь ходов-выходов, куда они ведут, где какой подвал и откуда подается вода.