Жулик замер, прикидывая, как поступить – бежать сразу или еще поспорить. Но, чуть помедлив, бросился бежать и скрылся в толпе, вызвав приступ веселья у всего отряда.

– Ты озадачил его, Короб! Крепко озадачил! – вскрикнул полковник и вдруг замер, тогда как его люди продолжали смеяться.

– В чем дело, господин полковник? – спросил Руйо, натягивая повод.

– Там, возле горшков и вешалок с рубахами, стоит тот, кто видел меня на дороге у разоренного обоза…

– Где, ваше благородие?! – оживился Короб, привставая в седле.

– Вон, тряпки щупает, видишь?

– Е-мое, ваше благородие! Да я его знаю! И его, и другого щенка, что рядом стоит! Я их из «Пьяной елки» погнал, когда вас для совету дожидался!

– А теперь слушайте мой приказ… Они наверняка видели нас на дороге и хорошо запомнили. Если доберутся до лорда Ортзейского и дадут признание, королевский прокурор объявит нас вне закона, и до конца своих дней мы будем сидеть в Зандальских горах или чего хуже – в оркских землях на подаяниях. Все поняли, что я сказал?

– Так точно, господин полковник, – первым ответил лейтенант Руйо и достал из седельной сумки кинжал. – Слезай, Короб, тут пешими надо…

Сержант соскочил с коня и, отдав поводья Густаву, вытащил из сумки свой кинжал. Не сговариваясь, они с лейтенантом стали расходиться по сторонам, чтобы обойти жертвы с двух сторон и не дать им сбежать.

Руйо нырнул в толпу и стал пробираться к нужному торговому ряду. Его толкали, обдавали перегаром, дергали за плащ, чтобы привлечь внимание к товару, но он ни на что не обращал внимания, продолжая пробираться к двум юнцам-зевакам, глазевшим на горшки и румяных девок, строивших им глазки.

Лейтенанта Руйо девки тоже интересовали, но сейчас он думал только о том, чтобы разделаться с теми, кто представлял опасность для полковника Лефлера и для всего его войска.

Еще предшественник теперешнего короля, Стивен Серебряный, издал указ о наемной службе, по которой всякий наемник, грабивший на мирной дороге, считался вором, которого следовало немедленно повесить. Этот указ появился после того, как во время военной кампании против взбунтовавшихся герцогов в самый ответственный момент битвы короля покинули два полка наемников, неожиданно перешедшие к неприятелю.

После этого Стивен Серебряный был вынужден отступить, однако, сделав вид, будто собирается отступать к столице, затаился в лесах с основными силами и, когда герцоги, разделившись, двинули войска на Буржон, разгромил оба войска поочередно.

Множество наемников попалось в плен, и всех их, в отличие от герцогских солдат, король Стивен приказал повесить.

В те времена лорды и герцоги часто воевали, используя наемников, и поначалу ни один из командиров «свободных солдат» не принимал всерьез новый указ короля, потихоньку грабя на дорогах своих работодателей, однако при первой же жалобе Стивен Серебряный приказал настичь воров и наказать.

Наемники не сдавались, королю вместе с обиженными лордами пришлось вести против них небольшую войну.

После этих событий всем командирам свободных полков стало ясно, что король Стивен не шутит, и на торговых путях стало спокойнее.

Через семь лет, в результате переворота, король Стивен был смещен с трона его племянником, герцогом Рейбердом Лармусским, провозгласившим себя Августом Фердинандом Четвертым. Некоторые из наемников ошибочно предположили, что при новом короле указ о наемниках действовать перестанет, однако жестоко просчитались. Командиры разбойничавших на дорогах полков были схвачены, их солдаты помилованы, но все офицеры оказались на виселицах.

«Нам нужно сохранить войско… Нам нужно сохранить войско…» – мысленно повторял Руйо, приближаясь к возможным свидетелям. До них оставалось всего несколько шагов, следовало лишь обойти двух бородатых мужиков…

Лейтенант вытащил кинжал из ножен и спрятал под плащ.

31

Клаус снял висевшие на палке холщовые штаны и приложил к себе. Они были его размера.

– Сколько стоит, хозяин? – спросил он торговца.

– Два крейцера.

– А рубаха?

– Три.

Клаус покачал головой. Им с Ригардом предстояло зарабатывать себе на жизнь тяжелой работой, но такую жизнь пижонские наряды долго не выдержали бы. Пока их капитала не хватало даже на две пары простой одежды, а ведь на что-то нужно жить.

«Надо было поменьше тогда в стену-то бросать…» – подумал Клаус, вспоминая, как швырял деньги для отвлечения погони. Впрочем, тогда он чувствовал себя загнанным зверем и думал лишь о том, чтобы спастись – где уж там деньги считать.

– Гляди, карлик… – сказал Ригард, указывая на соседний торговый ряд, где малорослый, но широкоплечий человечек помогал торговцу рыбой переставлять тяжелые ящики. – Ишь ты, и не надсадится!

– Это не карлик, это гном, – пояснил Клаус.

– Ты откуда знаешь?

– Я этих гномов на пристани перевидал.

– Так уж и перевидал, – покачал головой Ригард. – Сколько раз видел?

– Ну… два раза.

– То-то же. А чего они там делали?

– На галерах приходили из самого Тромвида. Не сами, конечно, а в качестве трюмных. Им же по росту как раз в трюме работать, веревки плести да паруса штопать.

– Крепкие они, – заметил Ригард и посмотрел в другую сторону. – Эй, смотри, вон та, рыжая, видишь?

Клаус поглядел, куда показывал Ригард, и кивнул. Девушка была хорошенькая, в чистом чепчике и коричневом платье с кружевами.

– Эх, хорошо бы нам тут работу найти, – мечтательно произнес Ригард, следя за тем, как двигается незнакомка. – Ну чистая лебедь, а?

– Что-то в Денвере ты не был таким живчиком, – заметил ему Клаус.

– Там я был при маменьке, а здесь свободный человек. – Ригард вздохнул. – Может, еще и на галеры когда-нибудь устроюсь, в плавание пойду…

– А говорят, что орки на галаматах по притоку Варбицы до Большого канала ходят, – сменил тему Клаус.

– Галамат по притоку не пройдет, – возразил Ригард, высматривая другую красавицу.

– Почему не пройдет? Плоскодонный галамат на шестах. На таких даже камень возят и руду.

– Не хотел бы я, чтобы орки к нам в Варбицу заходили. Страшные они, а еще, говорят, людей едят, только отвернись…

– Ну, не знаю, – пожал плечами Клаус и, оглянувшись, встретился взглядом с незнакомцем, зыркнувшим на Клауса через плечо мастерового.

От такого взгляда у Клауса сбилось дыхание и закололо под ложечкой, все виденные во сне кошмары сложились в этот взгляд.

– Клаус, бежим! – вдруг крикнул ему Ригард и, дернув товарища за локоть, бросился сквозь толпу, отбрасывая нагруженных корзинами горожан и степенных лавочников. Клаус бросился следом, подталкивая его в спину и оглядываясь, ожидая увидеть безумные глаза ужасного незнакомца.