– Не больше локтя, – повторил Клаус, глядя на далекий вал белоснежной пены. – А сколько отсюда до пещеры?

Он повернулся и стал на глаз определять расстояние до убежища ночного монстра.

– Три раза по четвертной сети, – по-своему прикинул Рой. – Шагов сто пятьдесят наберется.

– А ночи здесь светлые?

– Ночи обыкновенные, но еще три дня будет полная луна – мы под нее мерку ловим. На лунный свет она хорошо идет.

– А чего такое мерка? – спросил Ригард.

– Черный налим. Но мы его не едим, на продажу больше… Ну, чего вы решили? А то мне пора возвращаться, сети выбирать.

– Давай возвращаться, – сказал Клаус, и Рой тотчас пошел прочь, ничуть не заботясь о том, чтобы гости не отстали.

– Ну и чего? – спросил Ригард, догоняя Клауса. – Что ты придумал?

– Сейчас обедать пойдем, – ответил ему Клаус, не торопясь посвящать приятеля в свой план.

– Пообедать – оно, конечно, хорошо… – Ригард огляделся, словно боясь, что его услышат. – Только бежать отсюда надо.

– С чего вдруг бежать? Ты посмотри, какое солнце в небе, как птички поют, вода шумит. Такое в городе не увидишь, а ты – бежать.

– Вот выскочит свинья и покажет тебе птичек да как водичка шумит!

Какое-то время они шли молча, перепрыгивая через ямки и валуны и стараясь не отстать от Роя.

– Слышь, Клаус? – позвал Ригард, когда они спускались в лес.

– Ну?

– Может, лучше все же сбежать, а?

– Нет, я придумал хороший план, который нам поможет победить свинью.

– Опять «умственно»? – грустно усмехнулся Ригард.

– Почти что так.

– Ну хорошо, добудем мы эти деньги. Так, может, потом прямо домой, в Денвер, а?

Клаус отрицательно покачал головой и молчал, пока Ригард не обратился к нему снова:

– Ну послушай, послушай… – Он воткнул в землю лопаты и поправил спадавший с плеча моток веревки. – Послушай, давай выполним работу и богатыми вернемся домой, про нас, поди, уже забыли.

– Как забыли, Ригард? – вскинулся Клаус. – Еще и недели не прошло!

– Но за нами нет никакой вины, мы же еще дети, так и матушка говорила – дите ты, Ригард, сущее дите…

– Послушай, дурак…

Клаус остановился и приблизил свое лицо к лицу Ригарда.

– Послушай, нас возьмут к палачу, и ты на дыбе сознаешься во всех преступлениях, что были содеяны в землях лорда за пять лет. Понимаешь?

– Да ну? – не поверил Ригард, и они продолжили спуск, пока не оказались в смешанному лесу, где было много птиц и на деревьях прыгали белки.

41

К возвращению охотников был приготовлен ранний обед – тушеный карп с картофелем. Видно было, что хозяйка старалась, она подала принесенную с огорода зелень, а также ветчину – блюдо, выставляемое здесь только по праздникам.

А еще традиционную пареную икру, вареного окуня и соленую поску.

Оказавшись за таким столом, Ригард вмиг забыл свои невеселые мысли и ел не останавливаясь, пока Клаус, под ласковым взглядом хозяйки, умеренно пробовал всего понемногу.

– Ешь больше, – сказала ему Гизелла и вздохнула.

– Вкусно, хозяйка, очень вкусно! – отозвался Ригард. В этот момент открылась дверь и появился никем не званный Гектор.

– Тебе чего? – удивилась Гизелла.

– Гость в дом – хозяйке радость, – сказал тот, криво усмехаясь и глядя на Клауса. Потом покосился на Гизеллу, та поспешно отвела глаза. – Зашел расспросить охотников, чего они высмотрели, чего удумали. Имею право – староста я.

– Имеешь право, – согласилась Гизелла. – Только напугал ты меня.

– Напугал?

Гектор взял стул и сел у стены.

– Может, и напугал. Только не всех ты пугаешься, хозяйка.

– В ночь пойдем на охоту, – сказал Клаус, освобождая Гизеллу от беседы с непрошеным гостем.

– Вот как? На вилы брать будете или яму копать?

– Ни то, ни другое. Умственно работать будем.

– Как-как?

– Умственно.

Клаус взял с блюда кусок поджаренной рыбы и стал есть, не обращая внимания на ошеломленное лицо Гектора.

– Ну ладно, завтра взгляну на ваш улов, а пока… – Гектор поднялся. – Ну-ка, хозяйка, выйдем.

– Зачем это? – удивилась Гизелла.

– А… за пикшу сторгуемся… Два мешка продашь?

– Куда тебе пикша, своей мало?

– Мало. Поросенка куплю, а кормить пока нечем.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась Гизелла и вышла в коридор вслед за навязчивым соседом.

Тот плотно притворил дверь и для верности придавил спиной.

– Что же ты делаешь, Гизелла? Староста для тебя не человек, а мальчишек заезжих привечаешь?

– Да как же я привечаю?

– Не знаю как, должно быть, очень интересно… Щеки-то до сих пор горят, стол ломится и скатерки новые.

– Салфетки, – поправила Гизелла.

– Салфетки, – согласился Гектор. – А мне говорила – старая баба, уже и думать о том забыла. Где правда, Гизелла? Где правда?!

Хозяйка не ответила. Наконец, пересилив волнение, сказала:

– Уходи, Гектор…

И тот ушел, тяжело вздыхая. Перечить ей он не мог.

42

На фоне отдаленного шума порогов раздавались редкие вскрики куликов, сновавших на закате по илистым откосам берега.

Клаус сидел на поваленном дереве и краем глаза следил за черным зевом пещеры. Хоть и не стемнело еще, но кто его знает? Словам Роя и Гектора у него веры не было. Клаус чувствовал их неприязнь и догадывался о ее причине, однако никакой вины за собой не чувствовал.

Под берегом ударила рыба, речные хищники разминались перед ночной охотой. Рядом пронеслась чайка и, пискнув, ринулась вниз – к реке. Клаус представил себе ее падение, и у него захватило дух.

Треща сучьями, поднялся со своей позиции Ригард и стал выбираться на тропу. Заметив его, Клаус вздохнул. Он еще и сам не знал, как все сложится, а Ригард мучил его пустыми расспросами, хотя ему и достался не самый трудный пост – сиди да смотри.

– Клаус!

– Ну?

– Мне кажется, веревка натянута слишком низко…

– Почему низко?

– Ну прикинь сам, если она с тебя ростом, то и колени там же, где у тебя.

– Не обязательно. Она свинья, а я человек.

– Она ведь на тебя карьером пойдет, правильно? Может перепрыгнуть и не споткнуться…