– Еще нет, сэр, – ответил рекрут.

– Потому что ты будешь самым лучшим мойщиком гальюна из всех, что я видел прежде. Согласен со мной?

– Согласен, сэр, – кивнул Абрахаме.

– Почему не спрашиваешь, за что тебе такая честь?

– Кажется, я помню за что. – Рекрут вздохнул и опустил голову.

– Вот и хорошо. Боцман покажет тебе, где взять чистящие средства. Отныне ты отвечаешь за порядок в сортире.

Разобравшись с одним нарушителем, Мансен двинулся дальше. Он без труда находил тех, кто отличился накануне, и всем им давал персональные задания. Скоро он сколотил бригаду уборщиков человек из тридцати, которые стали наводить в отсеке порядок.

Потом подошел *к Джо и Бену.

– Ну что, парни, не совсем по-вашему вышло?

– Не совсем, сэр, – угрюмо ответил Бен.

– Не могу поверить, что вы пошли на это из-за каких-то пяти сотен.

– Нам нужно было свидетельство, сэр.

– Ну так вы его получили. Теперь с этим… – Мансен отодвинул Аффризи в сторону и двумя пальцами, как будто боясь испачкаться, взялся за воротник Ломбарда. – Иди сюда, вонючка. Ты даже не представляешь, как трудно мне было сдерживать себя и не набить тебе морду прямо в вербовочной конторе. Неужели ты не помнишь меня, Ломбард?

– Мы не встречались, – замотал головой Урмас.

– Встречались, друг мой, причем дважды. И оба раза ты удирал с деньгами…

Мансен улыбнулся Ломбарду, как старому другу, а затем отвесил ему звонкую затрещину, отчего Урмас отлетел к стене и упал на кучу вещмешков.

– Не бейте меня! – завопил он, закрываясь руками.

– Больше не буду, – пообещал Мансен. – Мне приятно от мысли, что ты наконец станешь солдатом, Ломбард. Это согревает меня, потому что ты хуже Абрахамса, который по дурости обоссал своих товарищей, однако остался честным человеком, а ты – гниль.

Мансен уже собрался уходить, но затем вернулся и, указав на Бена, сказал:

– Все, что я могу сделать для вас, – это разрешить позвонить домой, чтобы объясниться с родителями. Кто пойдет?

– Давай ты, Джо, – вздохнув, предложил Бен. – Я не знаю, что говорить своим, а твоя мать уже через это проходила. Пусть что-нибудь скажет моим родителям. И пусть они заберут машину со стоянки у летной школы…

– Хорошо.

15

«Плавание» в неизвестном направлении продолжалось семь суток. На исходе шестого дня похода к транспорту пришвартовалось еще одно судно, и к рекрутам из города Лейм-Роуз добавилось двести человек, собранных из разных мест.

Местные быстро перезнакомились с новоприбывшими и с их слов узнали, что, скорее всего, их везут на Узоло, планету, где шли ожесточенные бои за обладание рудными бассейнами.

О том, в какую армию вольется пополнение – Катана или Лозианской республики, точно никто не знал. Однако всех радовало то, что скоро этот период неопределенности закончится.

– А я так полагаю, что «покупатели» еще сами не решили, кому нас перепродать, – тихо заметил Ломбард.

Все дни путешествия он почти не разговаривал, а ночью, Бен слышал это неоднократно, несчастный Урмас плакал.

– С чего ты это взял? – спросил Джо.

– Ага, откуда такая байда? – поинтересовался Абрахаме, койка которого была рядом.

– Да я и раньше об этом слышал, – со вздохом ответил Ломбард. – Сейчас в эфире идут торги, и та сторона, которая даст за нас более высокую цену, получит весь товар.

– Этого быть не может, – отмахнулся Джо. – Мы же не скот какой-нибудь…

– А кто же? – грустно усмехнулся Урмас. В отсеке появился боцман. Он собрал команду из новоприбывших и увел их за матрацами.

– Полотенца давать не буду, вы уже почти прибыли, – сказал он, и эти слова вызвали новые споры и обсуждения.

Пока рекруты фантазировали, представляя себе условия предстоящей службы, в каюте Глена Мансена разворачивалась торговля живым товаром.

– Итак, джентльмены, – объявлял в микрофон Мансен. – На торги выставляется лот из трехсот шестидесяти двух новобранцев третьей категории. Начальная цена – восемь тысяч за голову. Делайте ваши встречные предложения. Мистер Ройтберг, вы первый…

– Ты сукин сын, Глен. Ты же обещал работать со мной!

– Я работаю с кем хочу, Фрай, и никто не может меня заставить. Я ведь ничьей присяги не принимал, заметьте.

– И все равно ты сукин сын.

– Прошу высказываться по существу вопроса.

– Девять тысяч… – выдавил из себя Ройтберг.

– Итак, чем ответит Катан?

– Мы дадим двенадцать.

– Они дают двенадцать, Фрай, ты слышал? – В голосе Мансена слышались издевательские нотки.

– Четырнадцать…

– О! Невиданный взлет цен! – засмеялся Мансен. Ситуация складывалась как нельзя лучше. Обе стороны были обескровлены в затяжной схватке на Узоло и нуждались в людях. – Раньше ты не давал больше девяти, Фрай. Что случилось, ты получил наследство?

– Заткнись, а то пожалеешь.

– Мне уже страшно. Что скажет Катан?

– Восемнадцать! – заявили оппоненты Лозианской республики, чтобы разом закрыть вопрос.

– Серьезное заявление. Ты еще здесь, Фрай? Треск радиопомех был ему ответом.

– Что ж, я так и думал. Катан получает все – поздравляю вас. Место доставки?

– Порт Марицельса, в Желтой долине.

– Отлично. Вышлите на всякий случай прикрытие. Вы же слышали, как нервничал мистер Ройтберг.

16

Когда в узких зарешеченных иллюминаторах показались острые плоскости боевых машин, рекруты закричали «ура!». Им казалось, что их приветствуют будущие товарищи по оружию. Даже Ломбард и тот толкался вместе со всеми, чтобы посмотреть, что происходит за бортом.

Между тем после недолгой передышки транспорт снова пришел в движение, и боцман приказал всем рассесться по койкам и матрасам, чтобы при посадке никто не пострадал.

Его приказу повиновались, но, едва боцман ушел, все снова поприлипли к иллюминаторам. И не напрасно. Вместе с челноками навстречу транспорту вышли суда огневой поддержки – рейдеры. Они были обвешаны оружием и защитными экранами, отчего напоминали виденных в кино суперменов, в одиночку штурмовавших вражеские станции. На бортах рейдеров ясно просматривалась эмблема армии Катана – белый крест на красном поле.

– Мне до сих пор не верится, что мы участвуем во всем этом, – признался Джо.

– Мне тоже. Но, наверное, это придет позже… Ты, кстати, хотя бы посмотрел, что написано у нас в контракте?