Нотка отчаяния, проскользнувшая в ее голосе, пронзила Тревиса словно раскаленной иглой, он вдруг невольно обнаружил, что сам цепким взглядом обшаривает черное небо в поисках невидимого врага. Ее уверенность была так очевидна и убедительна, что он безоговорочно поверил в эту смертельную опасность с высоты.

6

– Наступает ночь, – медленно проговорил Цуай по-английски. – Те, кого ты боишься, охотятся в ночи?

Она мотнула головой, сбрасывая со лба длинную прядь волос.

– Им не нужны такие глаза и носы, как у ваших псов. У них есть специальные машины...

– Тогда зачем нагромождать такую кучу ветвей? – Тревис подбородком указал на обвалившийся навес.

– Они не всегда полагаются на приборы, а значит, остается надежда. По ночам они освещают землю мощным лучом. Нам не удалось забраться в холмы слишком далеко, чтобы оторваться от них. Богатур охромел, и мы не смогли далеко уйти.

– А что же такое находится в этих горах, что даже те, кого ты боишься, не отваживаются к ним приблизиться? – продолжал допрашивать Тревис.

– Понятия не имею. Я знаю только одно: те, кто успевают уйти достаточно далеко в горы, могут уже не опасаться дальнейших преследований.

– Хорошо, я повторяю свой вопрос снова: кто ты? – апач наклонился вперед, освещаемый тусклым светом всходившей луны, его лицо оказалось в дюйме от ее глаз. Взгляда она не отвела. Женщина гордая и независимая. Поистине дочь вождя, решил Тревис.

– Я принадлежу к народу Голубого Волка. Нас перенесли сюда по звездным тропам, чтобы сделать этот мир безопасным для... для... – пленница заколебалась и на ее лице появилось озадаченное выражение. – Была причина... мечта... Нет, есть мечта, и есть реальность. Меня зовут Кайдесса из Золотой Орды. Но временами я вспоминаю странные вещи, например, как этот удивительный язык, на котором я сейчас говорю. Я и не подозревала, что способна понять его.

– Золотая Орда! – ошарашенно воскликнул Тревис. В одно мгновение он все понял. Узоры, сыновья Голубого Волка, все сходилось: скифское искусство, орнамент, который с такой гордостью носили воины Чингисхана. Татары, монголы, кочевники, которые вышли из глубин степей и изменили ход истории не только Азии, но и Средней Европы. Воины, которые выступали под бунчуками Чингисхана, Тамерлана, Субудая!..

– Золотая Орда... – повторил Тревис. – Это давняя история другого мира, дочь Волка.

Он уловил ее странный, потерянный взгляд. На пыльном лице отразилась растерянность.

– Я знаю, – прошептала она еле слышно. – Мой народ живет меж двух времен и многие этого не осознают.

Присевший рядом с ними на корточки Цуай тронул Тревиса за плечо.

– Редакс?

– Либо его аналог.

Тревис был абсолютно убежден в одном: в проекте с их стороны участвовали три группы – эскимосы, жители тихоокеанского острова и апачи – и не было места для монголов. Лишь одна нация на Земле могла остановить свой выбор на подобных кандидатах в колонисты. От такой мысли словно ток проскочил по его телу. Он невольно вздрогнул.

– Так значит, ты красная, – он пристально вглядывался в ее лицо, желая определить, какое впечатление произведут его слова. Но выражение лица девушки не изменилось.

– Красная... красная... – повторила она, словно это слово было ей незнакомо.

Тревиса все это не на шутку встревожило. В любой колонии красных, если они действительно основали здесь колонию, обязательно должны были оказаться техники, владеющие отменной техникой, которая легко могла бы выследить беглеца. И если единственной преградой для их техники могли послужить горы, то он намеревался этим воспользоваться и прекрасно представлял, что необходимо сделать, если даже им придется идти всю ночь кряду. Он переговорил с Цуаем, и тот мгновенно согласился.

– Лошадь совсем охромела, она не сможет идти с нами, – напомнил юноша еще об одном препятствии.

Тревис некоторое время колебался. Его родовая память подсказывала, что со времен завоевания испанцами Американского континента, конь всегда служил для индейцев символом богатства и процветания. Апачам частенько приходилось выкрадывать их у испанцев. И теперь ему казалось неразумным и неправильным оставлять здесь, среди степей, больное и хромое животное, которое вполне могло бы еще послужить делам клана. Однако в то же время он прекрасно понимал, что времени им терять нельзя, любая помеха или отсрочка может их погубить.

– Что ж, коня придется оставить здесь, – наконец заявил он с горечью.

– А скво?

– Она пойдет с нами. Мы должны узнать все, что можно, об этих людях, и зачем они здесь. Послушай, дочь Волка, – Тревис, наклонившись, в упор посмотрел в лицо женщине, стараясь подчеркнуть всю важность того, что он сейчас скажет, – ты поднимешься с нами в горы, и чтобы никаких трюков.

Он вытащил нож и угрожающе провел им перед ее глазами.

– Я и так собиралась в горы, – спокойно возразила она, кажется, ее страх прошел окончательно. – Развяжи мне руки, храбрый воин. Уж такому отважному бойцу нечего бояться слабой женщины.

Рука Тревиса мгновенно скользнула, и в его пальцах блеснуло длинное узкое лезвие ножа, который он вытащил из складок ее одежды.

– Вот теперь я действительно тебя больше не опасаюсь, дочь Волка, потому что вытащил твои клыки, – заметил Тревис многозначительно.

Он рывком поднял женщину на ноги и быстрым движением перерезал тетиву, стягивавшую ее запястья. Тревис дал знак койотам отправляться вперед на разведку, а сами они втроем двинулись следом, держа путь к горам. Они шли молча: впереди Тревис, затем монголка, Цуай завершал маленький отряд.

Взошли обе луны. Первая, желтая, заливала ночные окрестности золотистым светом, вторая, зеленая, довольно быстро катилась по небу и уже достигла зенита, ее тусклый свет придавал всему происходящему таинственный и странный оттенок. Однако Тревис не очень тревожился по поводу наземных опасностей. При свете двух лун равнина хорошо просматривалась далеко вперед, к тому же койоты могли в любой момент предупредить его телепатически. Но над ними довлела воздушная опасность, и Тревис торопился побыстрее миновать предгорье. Поэтому шел он размашистым шагом, задавая темп, не останавливаясь и не разговаривая. И только когда они к середине ночи уже поднялись довольно высоко по перевалу и остановились у небольшого горного ручья, чтобы передохнуть и напиться холодной, чистой воды, Тревис принялся расспрашивать девушку.

– Так почему же ты покинула жилище своего народа?

– Меня зовут Кайдесса, – строго поправила она его.

В ответ он только хмыкнул.

– Ты видишь перед собой Цуая из племени апачей. Меня же зовут Фокс, – он назвал английский эквивалент своего племенного имени.

– Апачи... – несмотря на акцент, она попыталась уловить правильное произношение. – А кто такие апачи?