— Что? Олег, ты в своем уме?.. Он же дурак!
Олег, судя по его виду, не возражал, но говорил так тихо, что Томас услышал только:
— ... новое... мир иной... мощь... выше...
Его собеседник вскричал совсем уж возмущенно:
— Выше ума? Олег, от тебя ли слышу?
Олег заговорил еще тише, Томас попробовал прислушиваться, чутье подсказывает, что говорят о нем, кто же еще дурак, уж конечно, не Олег, а что женщины, так это не вопрос, кто их в расчет берет, значит, тот гад так обозвал его, Томаса Мальтона из Гисленда, рыцаря столь доблестного, что совет сеньоров избрал его самого королем...
Рука потянулась к копью, но едва пальцы сжались на древке, за деревьями отвратительно каркнуло, взлетели сухие листья под ударами могучих крыльев, странная птица метнулась к облакам с невероятной скоростью, так не могут птицы...
После напряженной тишины треснула ветвь под конским копытом, Олег выехал спокойный, умиротворенный, словно именно сейчас сделал самое главное, а не когда поверг древних демонов и заставил признать власть Господа Бога.
Томас все еще держал копье, которым легионер прервал жизнь Христа. Олег сказал одобрительно:
— Бдишь? Молодец. Хвалю.
— Что за дьявол, — потребовал Томас, — прилетал?
Олег повернул коня в сторону замка, помахал рукой.
— Да, это чересчур, — согласился, он. — Я сказал, чтобы с этим заканчивали. Мир другой, мы должны и сами принять законы, которые создавали. Словом, никакой магии!
— Все равно демон, — твердо сказал Томас. — Но если раскается и примет святое причастие, то я... может быть, оставлю его в живых.
Он выпрямился, лицо гордое и надменное, и хотя со стены замка вряд ли разглядят, но его гордую осанку оценят, оценят.
— Рыцарь, — произнес Олег с непонятной интонацией. — Рыцарь, во всем рыцарь... Правда, и твой праотец Яфет, это он прилетал, о тебе не шибко... Даже, можно сказать, совсем наоборот. Но им придется принять то, что получилось.
Томас нахмурился, трудно поверить, чтобы Олег убеждал кого-то в мудрости Томаса.
— Как всегда, врешь?
— Ночью убедишься, — сказал Олег загадочно. — Ровно в полночь будет эта... как ее, инициация.
— Ну-ну, бреши дальше, — подтолкнул Томас. — Во что пихаешь снова?
Олег покачал головой, лицо мирное, но зеленые глаза поблескивают, словно неглубокий ручей бежит по россыпи изумрудов.
— В тяжелую и неблагодарную работу. Ты ее получил, отказавшись от королевской короны.
Томас вскинул брови.
— Что? Что за работа?
— Будешь Седьмым, — пояснил Олег. Усмехнувшись, добавил: — Но, думаю, с твоим напором седьмым останешься недолго.
Томас не понял, но доискиваться не стал, калика часто говорит загадками, вернулся к прерванному спору:
— Так почему ты еще не христианин?
Олег некоторое время ехал молча, зеленые глаза рассматривали приближающийся замок. На стене подпрыгивают и машут платками Лилит и Яра.
— Этот мир... юн, — произнес он непонятно. — Ему без Бога пока нельзя. Но когда-то перерастем страх и преклонение, перестанем нуждаться в Нем, как переросли нужду в мелких божках... и вообще откажемся от веры в Бога.
Томас вскрикнул устрашенно:
— Олег, что ты говоришь?
— Когда мир повзрослеет, — закончил Олег, — и станет абсолютно безрелигиозным и свободным от Бога, тогда только приблизимся к Нему. Не так ли?
В ясном чистом небе сверкнула огромная ветвистая молния. И с одобрением, так почудилось Томасу, прогремели раскаты грома.