— Оставь ее для себя. Просто прочитай.
И в этот миг на несколько долгих мгновений он почувствовал себя сильнее и мудрее того юного существа, что плескалось у его ног в огненном озере, смотрело на него миллионами глаз из каждого камня, из каждой песчинки, Лежавшей у него под ногами.
Ничего больше не сказав, он повернулся и пошел к выходу. Над его головой чирикали птицы, свившие свои гнезда в ее каменном кружеве, и Олег мимоходом подумал о том, что и птицы не могут быть здесь настоящими.
Они сродни тем железным цветам, что кивали сейчас своими позолоченными головками, когда он задевал их, пробираясь по узкой тропинке.
Подойдя к рыцарю, он вложил кристалл в его протянутую мертвую руку и, не оглядываясь, двинулся дальше, словно все еще боялся передумать.
— Ты опять нарушаешь правила! Ты ничего не попросил для себя. Так не должно быть. Я готов прочитать твой кристалл и выполнить еще одно твое желание. Говори его! В конце концов, один раз я тоже имею право нарушить правила!
В голосе хозяина Острана звучала явная растерянность, готовая, в любую минуту перерасти в неудержимый гнев. И еще там была целая гамма чувств, которую никогда раньше, даже во сне, не удавалось ощутить Олегу в этом холодном и не по-детски жестоком разуме.
— Мне от тебя ничего не нужно, просто прочти кристалл.
Олег не оглянулся и лишь краем глаза заметил, что рыцарь, сжимая в руке бесценное сокровище Лидян, медленно пошел к озеру.
Огненная пасть разверзлась и поглотила его у самого берега. Магма хлюпнула в последний раз, словно кто-то огромной ладонью с размаху шлепнул по ее мягкой поверхности. Затем наступила полная тишина.
Даже механические птицы в куполе ротонды перестали чирикать.
Олег шел по тропинке, ведущей от беседки к ущелью, медленно, словно гулял в настоящем парке. Ему и в самом деле некуда было теперь спешить. Он выполнил все обязательства, сжег за собой последние мосты. Терять ему стало нечего.
И вместе с пониманием этого пришло горькое сознание собственной неуязвимости. Человек, которому действительно нечего терять, перестает ощущать даже страх.
Когда тропинка закончилась, перед тем, как войти в ущелье, он обернулся и посмотрел на озеро в последний раз.
Оно лежало спокойное и темное. Яростное багровое пламя, бушевавшее в его глубинах, умерило свой пыл. На поверхности застывала корка, и Олег знал, что не пройдет и месяца, как вся эта магма превратится в камень.
Далеко-далеко у самого горизонта, с противоположной стороны озера, появилась маленькая черная точка. Еще одна птица возвращалась из своего дальнего полета.
Олег медленно повернулся спиной к озеру, шагнул в ущелье и вдруг застыл на месте, словно пораженный ударом молнии.
Отголоски подземной грозы, бушевавшей под Остраном, стихли, и вокруг стояла полная, неестественная тишина.
Медленно, словно боясь расплескать невидимую драгоценную жидкость, он снова повернулся к озеру.
Над самой его серединой, постепенно снижаясь, летела огромная черная птица. И не птица это была. Совсем не птица…
Гигантский Летающий Кот опустился на прибрежные камни в нескольких метрах от того места, где стоял Олег.
Женщина, сидевшая на его спине, легко спрыгнула на камни и побежала к Олегу. А он все стоял столбом, словно и в самом деле превратился в статую, не в силах сделать ни единого шага.
— Здравствуй, милый, я ждала так долго… Но сегодня утром мертвый сон, сковавший меня, неожиданно кончился, и Черная Молния согласился выполнить мою последнюю просьбу. Отнести меня к тебе.
— Почему последнюю? — Из всех вопросов он выбрал, казалось, самый незначительный. Но так только казалось.
— Потому, что управлявшее нами поле сегодня исчезло. И если оно не вернется…
— Оно не вернется.
— Откуда ты знаешь?
— Тот, кто играл в свои детские игры на этой планете, сегодня пошел в школу. А когда через много лет урок закончится, он станет на тысячи веков мудрее, и уже не захочет играть в свои игры.
— А как же мы?
— На многие годы Остран останется закрытой планетой. Никто не осмелится потревожить покой такого ученика. А нам всем предстоит научиться жить в мире друг с другом, и еще кое-чему…
Он бережно обнял ее и поцеловал нежно и осторожно, как не делал этого никогда раньше.
— Кажется, у нас с тобой появился свой собственный дом. Я имею в виду не тот маленький деревянный домик, который я для тебя построил. Весь этот мир теперь принадлежит нам.