От шалаша раздался лязг – Йофрид бросила арбалет, не заботясь о сохранности дорогого оружия. Спустя мгновение в поле зрения Харальда появилось ее светящееся радостью лицо.
– Живой, наставник, живой! – прошептала она. – Ты смог их победить!
– Скорее мы, – ответил он, поднимаясь на ноги. – А с первым я вообще не понимаю, что случилось!
– Это оно, оно! – Йофрид ткнула рукой в сторону развалин. – То, что живет там… Я попросила о помощи, и оно помогло…
Он повернулся и долго смотрел туда, где некогда стоял замок. Ему виделись могучие башни, толстые стены, ров, заполненный водой, подъемный мост, похожий на громадный деревянный язык, и надо всем этим – ослепительно белый флаг.
Когда взгляд наставника вновь обратился на нее, Йофрид вздрогнула. В синих, точно незабудки, глазах стояла печаль. Тоска человека, навсегда лишившегося чего-то очень дорогого.
– Когда-то давно, – сказал он глухим голосом, – на этом холме я лишил себя магической силы. Но, пока жив я, она тоже продолжает жить, помнит меня и даже кое-что может, хотя и немного… Жаль, – тут голос его прервался, – что нет средства вновь соединить меня и то, что там, в единое целое.
– Это существо… разумно? – осмелилась задать вопрос Йофрид.
– Скорее да. – Харальд потер лицо ладонями, и в глазах его мелькнуло привычное жесткое выражение. – Но теперь нам придется менять место стоянки.
– Почему?
– Смотри.
Он подошел к трупу бородатого, повернул к свету его широкую, словно лопата, мозолистую ладонь. На ней чернело странное клеймо – круг из двух спиралей.
– И что? – спросила Йофрид.
– Их хозяин знает, где я, – ответил Харальд. – Скоро по следу этих придут другие убийцы. Со всеми мы, увы, не справимся.
– И куда мы пойдем? – Девушка была готова разрыдаться. Только все успокоилось, наладилась жизнь на одном месте, как опять надо ехать!
– Скорее всего, на восток, в глушь, – проговорил он. – Но время у нас пока есть, решим еще. А сейчас-помогай. У этих ребят есть множество вещей, которые нам пригодятся. Нужно поймать лошадей, обшарить карманы, седельные сумки…
Серебряный диск луны висел в черной пустоте небес, сияя, словно надраенный таз. Лучи светила силились пробиться сквозь сплетение ветвей, чтобы заглянуть на скрытую в глубине леса поляну, но это удавалось им плохо.
Место для новой стоянки Харальд выбирал так, чтобы его трудно было обнаружить. Даже сверху.
Сейчас он сидел на поваленном стволе в тени деревьев и волновался как никогда в жизни. Ощущение было новым – когда-то отпрыск рода фон Триз переживал исключительно за себя, потом разучился волноваться вообще, а сегодня он беспокоился за чужой успех.
Его ученице предстоял первый самостоятельный ритуал. Простой, но очень красивый. Тот, который юный Харальд провел в одной из заброшенных комнат родового замка.
Над лесом царила полная тишина, даже ветер не осмеливался шуметь, и ночные звери молчали, словно понимая, что сейчас не время подавать голос.
В самом центре поляны, освещенная светом нескольких специально разожженных костров, видна была фигура Йофрид. Девушка наносила последние детали на магический чертеж.
Рядом с ним дымились две самодельных курильницы с Благовонием Мудрости. Сильный аромат, забивающий запахи ночного леса, заставлял сердце учащенно биться. В нем причудливо смешивались запахи корицы, лаванды и сандала.
Пройдя еще раз по кругу, Йофрид встала в его центр, лицом к востоку. Видно было, как румянец пылает на ее щеках. Глаза девушки решительно блестели, а губы были плотно сжаты.
В волнении Харальд закрыл глаза, вспоминая структуру рисунка: круг разделен на четыре части, северную, восточную, южную и западную. В каждой горит (слава безветрию!) свеча особого цвета, на севере – синяя, на востоке – желтая, на юге – алая и на западе – зеленая. Кроме свечей четверти украшены буквами Истинного Алфавита, каждая своей. Именно они послужат основой ритуала.
Сердце Йофрид стучало, словно молоток, тьма за пределом круга света, образуемого кострами, казалась живой и страшной. Где-то там был наставник, и мысль о нем придала девушке уверенности.
Она глубоко вздохнула, подняла руки и заговорила. Когда на притихший лес упали первые такты заклинания, Йофрид вдруг поняла, что больше не боится. Сердце наполнилось твердостью, а голос перестал дрожать.
Она обращалась к силам, что неизмеримо древнее человека. Слепые, необоримо могучие, существуют они с начала мира. Она молила стихии, заклинала Огонь, Воздух, Воду и Землю показать себя здесь, на поляне посреди дикого леса, в чистом, непостижимом для обычного человека виде.
Она говорила спокойно и размеренно, замечая, что произносит не совсем те слова, что старательно заучивала в последние дни. Странный ритм появился в ее речи, похожий на колебание язычков огня, на шум воды, на…
Порыв ветра ударил в лицо. В восточной четверти, затушив свечу, вращался, вибрируя от собственной мощи, столб смерча. Крутился почти бесшумно, серо-белой толстой змеей, но земля вздрагивала, и расходилась в стороны сила, сухая и холодная.
Не успела Йофрид как следует его разглядеть, как столб исчез, пропал с громким шипением. Вместе с ним с земли исчезла и буква, а огарок потерял цвет, став грязно-серым, словно обычная свеча.
Девушка поспешно повернулась к югу. Ритуал нельзя прерывать, а то вырвавшиеся из-под контроля силы уничтожат малоопытную заклинательницу, а заодно и лес на несколько верст вокруг.
Руки дрожали от напряжения, аромат лаванды назойливо проникал в ноздри, но вторая стихия не заставила себя ждать. Прямо из земли, из буквы Феарн, ударил столб светло-желтого пламени. Жар вынудил Йофрид зажмуриться, но лишь на миг.
Когда пламя погасло, слизнув последним алым языком свой символ, девушка, превозмогая накатившую слабость, повернулась лицом к закату. Глубоко вздохнула и заговорила вновь.
Падали слова, словно черные рыхлые комья в пасть могилы, и, повинуясь им, рос серый каменный столб, сложенный из плоских и гладких, словно шляпки грибов, камней.
Он почти достал до вершин деревьев и замер, грозя рухнуть, погрести под собой жалкого смертного, осмелившегося вызвать такую мощь. Камни грозно рокотали, почти рычали.
С глухим гулом накренился каменный столб и исчез, рухнул сам в себя, не оставив и следа.
От усталости тряслись руки. Йофрид чувствовала себя дряхлой старухой, взявшейся в одиночку корчевать дуб. Ноги подкашивались, горло немилосердно саднило, а запах лаванды вызывал тошноту.
Со стоном, ощущая, как скрипят суставы, она развернулась на север. Почти не слыша себя, начала читать последнюю часть заклинания, призыв Воды. Едва не плача от усталости, она шептала, но даже слабый голос порождал эхо. Казалось, некто могучий повторяет слова за спиной.