– Нам пора ехать, – девушка вскочила так стремительно, будто ее подбросили. – Дожуешь на ходу.
Олен не успел и слова сказать, как она собрала оставшуюся снедь, свернула скатерть и убрала ее в сумку.
– Двинулись, – проговорила Саттия нетерпеливо. – Или на закуску у тебя будет застрявшая в брюхе стрела. Но для начала я кое-что должна сделать, чтобы запутать погоню…
Она отвязала троих эльфийских коней от седла и звонко хлопнула каждого по крупу. Скакуны дружно замотали белоснежными гривами и умчались в чащу.
– Вот так, – и девушка забралась в седло.
Олен подошел к белоснежному жеребцу, и не вздумавшему удрать, несмотря на то, что его не привязали. Пощупал ноющие бедра и полез скакуну на спину. Конь фыркнул с различимым презрением, но вытерпел, даже когда всадник начал вертеться в седле, чтобы устроиться получше. После толчка в бока неохотно сдвинулся с места, побежал за едва различимой в сумраке лошадью Саттии.
– Мы не заплутаем ночью? – спросил Олен, поглядывая на темнеющее небо, где между лиловых облаков выступили первые звезды.
– Я вижу в темноте, – отозвалась девушка, не поворачивая головы.
Последующая ночь стала одной из самых ужасных в жизни Олена.
Лошади рысью двигались через окутанный мраком лес. Усталость давила на плечи не хуже мешка с брюквой, боль пульсировала от пяток до копчика. Веки опускались сами собой, ныла спина. Каждый резкий звук – треск сучьев, крик ночной птицы – заставлял в испуге сжиматься и хвататься за меч.
Когда на востоке стали видны признаки рассвета, Олен чувствовал себя таким измученным, что готов был упасть прямо под копыта и заснуть на месте. Когда Саттия обернулась и что-то сказала, он не понял ни единого слова, лишь заворожено следил, как двигаются розовые пухлые губы.
– Эй, ты спишь? – девушка повысила голос.
– Нет, – чтобы ответить, пришлось приложить невероятное усилие.
– Остановимся ненадолго, передохнем. Наши «друзья» наверное освободились и роют землю в поисках следов.
– Почему они хотят меня убить? – Олен мешком сполз с конской спины и со стоном упал на живот. – Только лишь за то, что я забрел в эльфийские земли?
– Не знаю, – Саттия покинула седло куда более изящно. – Тех, кто без спросу суется в лес с оружием, уничтожает магия Засеки, а случайных, заблудившихся путников обычно просто выпроваживают. Но откуда случайный путник в этих местах?
– Я даже не знаю, где мы находимся.
– Хм, удивительно. Мы в угодьях ствола Радужной Росы, примерно в ста пятидесяти милях от границы эльфийских владений.
– О боги…
– Сомневаюсь, что они к этому причастны. Расскажи честно, как ты сюда попал? – девушка уселась на траву, скрестив ноги.
Она вовсе не выглядела усталой, словно бессонные ночи в седле были для нее не в диковинку. Или неутомимость давала эльфийская кровь, пусть не совсем чистая, что бы ни говорила по этому поводу Саттия, но заметная в точеных чертах узкого лица, мелких зубах и хрупком сложении.
Во время поездок на ярмарку в Танненг Олен несколько раз видел полукровок – детей человека и эльфа, и хорошо помнил, как они выглядят. Его новая знакомая походила на них во многом.
– Через Вечный лес, – буркнул Олен неохотно. – Я вошел в него три дня назад со стороны графства Файн.
– Что? – на лице девушки отразилось недоверие. – Ты будешь рассказывать, что выбрался живым из Вечного леса? И что прошел больше трехсот миль за несколько дней?
– Зачем мне врать? – пожимать плечами, лежа на животе, не очень удобно, но Олен ухитрился это сделать. – Может там внутри все не так, как у нас здесь? И я вынес оттуда меч.
– Ах да, я все хотела спросить, где ты добыл такое странное оружие. Не покажешь его мне?
Олен перекатился на бок, вытащил из-за пояса ножны с клинком.
– Вот, – сказал он, протягивая их Саттии, – только осторожно. Я сам не знаю, как он себя поведет.
– Спасибо! – тонкие пальцы коснулись коричневой кожи, голубые глаза вспыхнули восторгом. – Ух ты, какой легкий! Это настоящий пвартер, судя по длине, а весит не больше двух унций!
– Э, что?
– Пвартером называют меч, которым можно сражаться как одной, так и двумя руками. Этим словом, как ты знаешь, – на губах Саттии мелькнула грустная улыбка, – именуют отпрыска человека и эльфа. Такой клинок должен весить в два раза больше, если он из металла, конечно…
Она встала, быстрым и плавным движением вытащила меч из ножен. Сквозь кроны прорвались лучи восходящего солнца, упали на оружие. Лезвие засияло, вокруг него замелькали неяркие серебристые вспышки.
– Невероятно, – девушка гладила меч нежно, точно мать – младенца, поворачивала, чтобы увидеть со всех сторон, – он холодный, а рукоять теплая. Интересно из чего это сделано?
– Если бы я знал. А ты покажешь мне свой клинок?
– Конечно, – она убрала ледяной меч в ножны, отдала Олену. Только после этого извлекла собственное оружие – ничем не примечательное лезвие, сужающееся к кончику, какие-то серые полосы на нем, крестообразная рукоять.
– Его делали специально для меня, – похвастала Саттия, – смотри, он идеально подходит по длине.
Она вытянула правую руку в сторону, развернула меч влево параллельно земле. Кончик оказался точно напротив середины груди.
– В лезвии сплавлено чистое железо с лучшей сталью, – продолжала девушка, – поэтому он гибкий и в то же время прочный.
– Дорого стоит, должно быть, – вздохнул Олен, изо всех сил стараясь не заснуть прямо посреди разговора.
– Мне его подарили роди… – Саттия осеклась. – Ладно, чего-то я заболталась. Ты ведь спать хочешь?
– Да.
– Я могу привязать тебя к седлу, – девушка кивнула в сторону белого жеребца, с хрустом объедающего листья с похожего на калину дерева. – Я, конечно, слегка путала следы, да и ехали мы быстро. Но все-таки это их родной лес, так что на долгий отдых времени у нас нет.
– Тогда поехали дальше, и привязывать меня не надо, – Олен встал на четвереньки, затем ухитрился подняться. Отряхнул рубаху на животе, колени, и принялся запихивать ножны с мечом за пояс.
Саттия расхохоталась.
– Листья и корни, – проговорила она, откидывая прядь волос со лба, – теперь я верю, что ты и в самом деле никогда не держал в руках оружия!
– Это почему?
– Ты даже не знаешь, как его носить, – девушка подошла ближе, на Олена пахнуло смесью запахов конского пота, выделанной кожи и незнакомого пряного аромата. – Вот тут у самого устья ножен есть петля, а ниже вторая, более длинная. Через них надо продеть пояс…
Краснея и сердясь на себя, что не догадался до столь простой вещи, Олен снял пояс. Просунул его в кожаные петли, после чего застегнул обратно поверх рубахи. Стало гораздо удобнее, хотя непривычная тяжесть на боку отвлекала, казалось, пряжка вот-вот расстегнется.