– Нам дальше, – сказала Саттия, когда Олен приостановился, чтобы посмотреть. – Лучники начнут первыми, еще до таристеров.
Он вздохнул и подчинился.
У стрельбища гомонила толпа. Седобородый герольд в длинной белой мантии, украшенной теми же черными орлами, записывал желающих принять участие. Успевшие записаться натягивали луки, помощники герольда устанавливали первую мишень на пятидесяти шагах.
– Пожелай мне успеха, – Саттия сжала Олену руку, глянула на него почти с мольбой, он судорожно кивнул.
При виде отправившейся к герольду девушки из толпы донеслись смешки. Но лучники покосились на нее с уважением, только один, белобрысый парень с тисовым луком в рост человека, презрительно хмыкнул.
– Все ли, во славу богов, назвали мне свое имя? – возгласил герольд, записав толстенького горожанина, менее всего похожего на воина. – Тогда слушайте, доблестные стрелки, правила нашего состязания…
Правила выглядели просто – стреляют все по очереди, кто не попал – вылетает, попавший – выходит в следующий тур. Магию, а также всякие уловки использовать запрещено, зрителям во время выстрела положено молчать. Приз в пятьсот геденских серебряных грошей получает победитель.
– Все ли поняли? – черные глаза герольда выразительно сверкнули под кустистыми бровями. – Тогда начнем, во имя богов. К рубежу вызывается, – он поднял свиток, – Уборган Рыжая Башка…
Зрители заорали, а из толпы лучников вышел тощий молодец с копной огненных волос. Поклонился герольду, встал на линию и вытащил из колчана за спиной длинную стрелу. Через мгновение она затрепетала в самом центре мишени, а наблюдавший за потехой народ завопил вновь.
Когда к рубежу вышла белая, как снег Саттия, Олен затаил дыхание. Но девушка сделала все уверенно, несмотря на то, что с ристалища в момент ее выстрела донесся рев труб.
Отстрелялось еще около десятка лучников, и на этом первый тур закончился. Промахнувшиеся смешались со зрителями, герольд отдал помощникам приказ отодвинуть мишень еще на пятьдесят шагов. Олен сглотнул, облизал пересохшие губы, глянул в сторону палатки, где разливали пиво. Прикинул, что времени до второго выстрела Саттии у него предостаточно, и решительно принялся протискиваться через толпу.
Отстоял небольшую очередь и протянул взмыленному, мокрому от пота торговцу оставшийся со вчерашнего дня грош. Вместо него получил скользкую деревянную кружку с колышущейся над ней шапкой пены. Нашел место у стола, где жадно хлебал пиво тощий менестрель в алой квадратной шапочке с пером и длинном двуцветном плаще.
Рядом с хозяином пристроилась лютня в чехле.
– Не жарко в плаще-то? – спросил Олен, глянув в сторону поднявшегося над лесом солнца.
– Положение обязывает, – хмыкнул менестрель, блеснули его странно светлые, почти белые глаза. – Такую одежду на юге даже называют «дом певца». А у тебя что с рожей? Зараза какая?
– Десять лет назад эта штука выросла, – вполне натурально вздохнул Олен. – Ни один знахарь помочь не смог.
– К магу тебе надо, – менестрель допил пиво и сыто рыгнул. – Если денег накопишь, поезжай в Гюнхен. Там сильный колун живет. Уж если он не поможет, то не поможет никто.
И, закинув лютню на плечо, зашагал в сторону ристалища, где трубы запели еще раз, тонко и пронзительно.
– Э, спасибо… – поблагодарил Олен уже в пустоту, торопливо опустошил кружку и поспешил обратно к стрельбищу.
Второй тур был в самом разгаре. Перешедшее зенит солнце яростно пылало в вышине. Промахнувшиеся лучники оглашали воздух смачными ругательствами, зрители улюлюкали, а мишень напоминала плоского ежа, утыканного длинными иголками.
Саттия не оплошала и на этот раз, вместе с дюжиной самых умелых прошла в третий тур.
– Отодвигайте еще на пятьдесят шагов, – приказал герольд, когда стрелы оказались выдернуты, и вновь засуетились его помощники.
На этот раз стрелки целились подолгу, задирали луки, чтобы стрелять навесом. Выжидали, пока стихнет ветер, и только потом спускали тетиву. Зрители следили за стрелой, затаив дыхание, и когда при попадании раздавался глухой стук, взрывались радостными воплями.
Саттия вновь попала. Вместе с ней с заданием справились еще трое – начинавший состязание Уборган Рыжая Башка, белобрысый парень с ростовым луком и невзрачный горожанин, что записался последним. Герольд сурово оглядел оставшихся претендентов и сказал:
– Видят боги, ваше мастерство велико. Четыре прута в три локтя на сто шагов. Кто срежет мишень ближе к верхушке, тот и победил.
Олен поскреб голову – он сам стрелял неплохо, на охоте сбивал утку на лету, но за такое задание не взялся бы. Когда вкопали прутья, то со ста шагов те показались очень тоненькими, словно ниточки. Свежий восточный ветер налетел, принялся раскачивать их туда-сюда.
– Первым стреляет Грегор Торви, – объявил герольд.
Невысокий, кругленький горожанин вышел к рубежу, поклонился толпе, и та в ответ заревела. Олен понял, что зрители поддерживают своего, того, с кем каждый день сталкиваются в Гедене. Когда поднялся лук с загнутыми кончиками, на стрельбище наступила полная тишина.
Тренькнула тетива, и стрела воткнулась в землю в полушаге от крайнего справа прута.
– Разрази меня боги Бездны! – выругался Грегор, но тут же улыбнулся, точно смущаясь собственных слов.
Он развел руками и отошел, место на рубеже занял Уборган Рыжая Башка. Поднял лук и застыл, точно статуя.
– Не, этот не победит, – прошептал стоящий рядом с Оленом толстяк в лиловом торлаке с серебряной вышивкой. – Вон тот белобрысый в прошлом году всех одолел. Ему и в этом равных не видно…
Стрела полетела к цели, Уборган обрадовано вскрикнул, когда она зацепила прут. Но зрители разочарованно загудели, когда стало ясно, что срез пришелся очень низко, едва ли в локте от земли.
– Саттия из Виля! – объявил герольд, и у Олена внутри все заледенело, а руки затряслись.
Девушка неспешным шагом подошла к рубежу. Заскрипела, натягиваясь, тетива. А потом все произошло очень быстро. Олен не успел глазом моргнуть, как стрела перебила прут посередине высоты. Саттия вскинула руку с зажатым в ней луком, и зрители, только в этот момент сообразившие, что случилось, заревели.
– Неплохой выстрел, – толстяк рукавом вытер со лба пот, – но не победный, не победный…
– Кастин из Франзена! – торжественно провозгласил герольд, и белобрысый лучник, криво улыбаясь, пошел к рубежу.
Напряглись мускулы на руках, шевельнулись плечи, рубаха на которых намокла от пота. Выстрелив, Кастин из Франзена улыбнулся, показывая, что победа у него в кармане. Но в нескольких шагах от цели стрела ушла в сторону, как будто ее отбросило внезапным порывом ветра. Толпа заревела, а Олен в удивлении выпучил глаза – ему показалось, что в воздухе сверкнули две золотые искорки.