Ему удалось на ходу согреться, но зато проснулся голод – живот бурчал и булькал, напоминая хозяину о том, что пора бы и подзакусить. Найденная сыроежка, рыжая, словно кусок лисьей шкуры, лишь разожгла аппетит.
Когда взошло солнце, Харальд сидел на поваленном стволе и отчаянно чихал. От громовых раскатов что-то болезненно хрустело в груди, отдавало в поясницу, из носа безостановочно текло. Чихнув в очередной раз, Харальд немало удивился, услышав вежливое пожелание.
– Будь здоров, – сказал Иаред, появляясь из-за поворота тропы. На поводу он вел двух лошадей.
– На каждый чих не наздравствуешься, – ответил Харальд гнусаво. Сердце радостно подпрыгнуло, когда он узнал своего жеребца. – А вторая лошадь зачем?
– Я сложил с себя обязанности капитана. – Иаред пожал плечами. – По состоянию здоровья.
– Что так? – Харальд не успел как следует удивиться, когда очередной чих согнул его в три погибели. Иаред улыбнулся:
– Денег за жизнь я заработал достаточно, чтобы осесть в Бабиле. Так что могу себе позволить уйти оттуда, где мне не нравится.
– Ага, – произнес Харальд глубокомысленно, пытаясь сдержать зуд в носу. – И куда теперь?
– Помогу тебе добраться до свободного города, а там посмотрим, – раздалось бульканье, и взору Харальда предстала большая фляга. – Выпей – полегчает.
Во фляге оказался ржаной самогон – напиток простонародья. От глотка глаза вылезли на лоб и выступили слезы. В носу мгновенно пересохло, а чихание прекратилось.
– Спа... ххх... сибо, – выдавил сквозь обожженное горло Харальд и тут же получил ломоть хлеба с салом – на закуску.
– Не за что, – Иаред снял со спины лошади сумку. – Одевайся, и поедем...
Вскоре Харальд оказался переодетым, обутым и сытым. Простуда отступила, спряталась куда-то вглубь, напоминая о себе лишь першением в горле и легким насморком.
– Поехали? – спросил Иаред, подходя к лошади.
– Поехали, – согласился Харальд. – Но я еще вернусь сюда.
– Зачем? – в темных глазах появилось изумление, – Не стоит.
– Отомстить. – Ненависть Харальд обнаружил в душе еще утром, и теперь, не замутненная телесными страданиями, она сияла ярко и ровно. Слова добавляли дров в ее костер, и говорить о мести оказалось легко и приятно. – Тем, кто пытался помешать мне стать магом. Владетелям, этим напыщенным глупцам, что не видят ничего, кроме собственной гордыни.
– Осторожнее. – Иаред даже отступил на шаг, настолько злым вдруг стало лицо Харальда. Голубые глаза заледенели, рот исказила жесткая усмешка. – Жажда мщения – опасная вещь, она отравляет душу и сгубила многих достойных людей! Не поддавайся ей!
– Нет! – Юноша прищурился, упрямо мотнул головой, – Я клянусь всеми демонами Нижнего мира и честью своего рода, что я стану магом, вопреки им всем, и тогда отомщу! Как равный – равным!
– Это очень опасная клятва, – Иаред покачал головой.
– Да, я знаю, – дернул головой Харальд. – И я иду на нее осознанно, и сам отвечу за последствия! Поехали!
Иаред молча вспрыгнул в седло. Копыта с чавканьем впечатались в липкую темную грязь, и путники двинулись на юго-запад. Лес шелестел вокруг них тысячами зеленых рук, а с запада надвигалась клубящаяся темно-сизая туча, несущая дождь.
Полог из темно-сизых облаков закрыл небо с самого утра. Но ничего не поделаешь – зима. С приходом первого снега, когда осенняя охота закончена и вдосталь еды, в племени нид отмечают свадьбы. Веселится и гуляет все племя, а мужчины меряются ловкостью и силой.
На мужскую забаву позвали и гостей. В стрельбе из лука даже Гуннар, слывущий среди наемников отличным стрелком, уступил местным. Зато в борьбе превзошел всех крепкий, кряжистый Торвальд. Под одобрительные крики толпы он вышвырнул главного местного силача с огороженного для боя пространства.
Харальду выпало доказывать мастерство в бое на палках. Поединщикам выдали по гладко оструганному посоху в сажень длиной. Дерево плотно легло в ладонь, но увидев, как тяжеленная деревяшка превратилась в туманное колесо над головой противника, Харальд испытал острый приступ нерешительности. Но из толпы зрителей смотрела Асенефа, и отступить было бы позором.
Первый удар он парировал только благодаря удаче. С глухим стуком соприкоснулись палки, и с холодком в позвоночнике Харальд понял, что противник бьет в полную силу, без жалости.
Сначала пытался отбиваться так же, как и воин нид, держа палку обеими руками за середину. Но ничего не получалось, и, схлопотав болезненный удар по плечу, Харальд разозлился и перехватил оружие за конец, превратив его в некое подобие двуручного меча.
Мир сузился до темной фигуры впереди и посоха в руках. Снег отчаянно визжал под подошвами, а дыхание обжигало губы.
В один миг Харальд ловко увернулся от тычка и, спружинив бедрами, нанес мощный удар по телу противника. Закрыться тот не успел. Раздайся сухой хруст, словно сломалась ветка, и все закончилось.
Сквозь глухоту, неожиданно залепившую уши, прорвался рев зрителей. Ошутив на плече руку, Харальд дернулся, едва сдержавшись, чтобы не ударить назад. Азарт боя неохотно уходил, растворялся дымом в низких облаках, оставляя на губах соленый привкус крови.
Завулон смотрел на гостя с нескрываемым изумлением.
– Если бы я знал, что ты так дерешься, то не допустил бы тебя, – смысл сказанного доходил до Харальда с трудом, словно после хорошего удара по голове, – Ты сломал противнику ребро!
– Я долго был наемником, – ответил Харальд хрипло. – И хорошо освоил искусство побеждать.
Он отшвырнул дубину и пошел в сторону становища, стараясь не слышать стонов раненого.
Ветер стонал оравой мучаемых похмельем демонов, когда двое путников въехали в пределы вольного города Бабиля. Неожиданно и властно пришла в город и окружающие его леса осень. От ее леденящего дыхания листья потихоньку желтели, светлое время укорачивалось, и почти каждый день шел дождь. Год минул с той поры, как Харальд покинул родной замок.
В «Спившемся демоне» обнаружился Хегни, веселый и довольный жизнью. Как выяснилось, на зиму он устроился в команду волчьих охотников. Платит им город, а они должны истреблять волков, которые в холодное время наглеют и лезут к жилыо. В последние годы серых хищников расплодилось особенно много.
– Вот так, – закончил рассказ Хегни. – Работенка непыльная, но денежная, и считай, до весны. А ты как съездил?
– Не очень, – скривился Харальд – Зато вон с Иаредом познакомился.
– Да, вижу. – Xeгни с плохо скрываемым обожанием глядел на пожилого воина. Так смотрит голозадый мальчонка на городового стражника, который в броне и с оружием кажется карапузу великим воином.
– Где Асир? – спросил Харальд, заканчивая затянувшуюся паузу.
– Где-то в городе, – Хегни провел рукой по волосам, пытаясь заставить непослушные пряди не топорщиться. – А что?