По рассказам выходило, что началась настоящая война, кровавая и жестокая. Наемники слухам не верили, но вслед за сплетнями в город явились вербовщики.
Оплату Владетель Свенельд обещал немалую, и Харальд, чьи деньги неотвратимо подходили к концу, с радостью записался. Таких, как он, в городе обнаружилось еще триста человек. О том, что кто-то из друзей может наняться на службу к противоположной стороне, Харальд предпочитал не думать.
Наемники выехали из Бабиля в самом начале апреля, в разгар половодья Но медлить было нельзя, Владетель желал как можно скорее получить в распоряжение опытных воинов
Вел отряд Сигмунд фон Закри, один из родовитых, что остался верен сеньору. Худой и тощий, как жердь, он так и лучился сознанием собственной значимости. Оруженосец все время таскал за Сигмундом щит с гербом: алый медведь грозно рычал на золотом фоне, занося бердыш.
Наемники за глаза прозвали фон Закри Шатуном, намекая на выдающуюся худобу и дурной нрав, которыми славится поднявшийся из берлоги косолапый.
Две недели по расплывающимся от грязи дорогам, и наемники прибыли к памятной Харальду резиденции Владетеля. Монотонность пути скрасила только переправа через Лесную, буйную по весне. В клокочущей воде утонули несколько обозных лошадей, и даже Сигмунд потерял обычный надменный вид и снизошел до обыденных ругательств.
Сам Свенельд прибывших не встретил, как Харальд и ожидал. Их просто заселили в военный лагерь, распределив сотниками и десятниками (а кое-кого – и тысячниками) среди простых ратников. Не зря вербовщики лично беседовали с каждым из нанятых, выясняя опыт и умения. Харальду досталась сотня пеших ратников, что еще недавно были простыми крестьянами.
Два дня отвели на муштру. Сорвав голос и исчерпав запас проклятий, новоиспеченный сотник успел научить бывших селян правильно держать копья и щиты – большего не сделал бы и самый великий полководец. На третий день войско, размер которого Харальд определил тысяч в десять, бодрым маршем двинулось на запад, туда, где собирали отряды мятежные родовитые. По каким-то причинам взбунтовалась именно западная часть Владения. С холодком в животе подумал Харальд о том, что среди восставших могут быть и его родственнички.
Руководил армией фон Закри, и медведь с алебардой гордо реял впереди полков, подставляя ветру лобастую башку.
На второй день марша, когда прошли всего-то верст двадцать, пришел приказ остановиться. По рядам зашептались, что впереди обнаружен неприятель.
Слухи подтвердились приказами, которые начали поступать от военачальника. Войско продвинулось еще немного вперед и начало разворачиваться поперек дороги, на черном и грязном, словно старый половик, поле.
– Что, драться будем? – улучив момент, спросил Харальд у своего тысячника, вечно хмурого наемника по прозвищу Сломанный Ствол.
– Драться, – повторил Ствол, скривившись, словно отхлебнул уксуса. – С этим сбродом вряд ли что получится! – Последовал раздраженный кивок в сторону копейщиков, спешно занимающих позицию. – Лучников нет, конницы – всего две тысячи! И, что самое неприятное, магической поддержки никакой!
Зло сплюнув, тысячник поехал дальше, а Харальд в глубоком раздумье вернулся к своим. Посредством пинков и зуботычин удалось выстроить некое подобие стены щитов.
Сотня Харальда волей случая оказалась в самом центре. Справа и слева стояли другие пешие сотни, на флангах Сигмунд расположил конницу. В резерве остался сам с небольшим отрядом личного войска.
Впереди темнел лес, коричневой лентой в него убегала дорога. Небо, ослепительно голубое и жаркое, словно летом, изливало на солдат ведра зноя. Душные запахи витали над полем. Немного поколебавшись, Харальд дал разрешение снять шлемы.
Едва он это сделал, как от леса донесся звонкий голос трубы. Харальд разглядел искорки, потоком вытекающие из леса. Сверкающим половодьем войско затопило поле, и вскоре напротив солдат Владетеля оказался противник. У него пехоты было мало, в основном конные отряды родовитых и их ближней стражи.
Вновь пропела труба, на этот раз за спиной Харальда. С обеих сторон донесся мощный грохот – конница фон Закри пошла в атаку. Двумя аккуратными потоками, намереваясь слиться впереди пехоты в один и общим клином ударить на врага.
– Что он делает? – донесся сквозь шум крик Сломанного Ствола. – Он же угробит всех нас!
Солдаты Харальда, вытянув шеи, силились разглядеть, что происходит впереди. Но видеть они могли только разномастные конские задницы и спины замыкающих воинов.
Сквозь топот пробился новый звук – слитные и резкие хлопки. «Бьют из луков! По нашим!» – с холодком в груди подумал Харальд. Он первый раз был в масштабном сражении и изрядно волновался.
Почти сразу впереди начали ржать лошади, дико, отчаянно. Чуть позже к ржанию добавился лязг, словно тысячи кузнецов одновременно начали бить молотами по наковальням.
В бурлящей на поле боя массе людей и коней обозначилось некоторое упорядоченное движение. С ужасом Харальд осознал, что всадники горячат и нахлестывают скакунов, стремясь развернуться и обратиться в бегство. Что-то там, впереди, заставило конную атаку захлебнуться, а войско – начать отступать.
Вскоре бегство стало очевидным. Группки всадников проносились по сторонам от пехоты, стремясь поскорее оказаться за ее спинами, и поле очистилось. Перед копейщиками простиралась земля, заваленная трупами, а за ней – войско противника. Совсем рядом.
Вновь пропела труба, и с последними звуками конница врага двинулась вперед. Сначала легким аллюром, постепенно набирая ход. Отблески гуляли на копейных лезвиях, и колыхался над войском стяг предводителя – желто-черный.
– Всем стоять, козьи задницы, – рявкнул Харальд, заметив дрожь своих воинов. – Побежим – нас мигом стопчут, если будем стоять – выдюжим!
Противник приближался. Узким клином он собирался пробить брешь в теле пехоты и затем растащить войско на части и уничтожить. Удар, к облегчению Харальда, пришелся на соседнюю сотню.
Недавние пахари и пастухи, осознав, что именно их спустя миг стопчут и проткнут копьями, не выдержали. Скрипя зубами, Харальд наблюдал, как в соседней сотне бросают копья и бегут.
– В круг! – заорал он своим, да так, что сам чуть не оглох. – Живо!
Сотня среагировала на удивление слаженно. Харальд оказался в центре круга, ощетинившегося копьями, словно еж – иглами. Первый ряд, как и учили, стоял на одном колене, второй – в полный рост.
Их зацепило только краем. Лязгающий железом поток прошел сбоку, но тем не менее круг оказался разорван. Около десятка человек погибли сразу. Остальные, мгновение назад готовые сражаться, завидев кровь и посеченные тела соратников, бросились бежать...
С отчаянными воплями они ринулись прочь от войска противника, увлекая за собой и сотника. С трудом Харальд пробирался сквозь поток, стремясь на юг, к левому флангу, туда, где перед боем заметил небольшой лесок. Он знал, что стальной таран сейчас распадется, и воины начнут просто истреблять бегущих. Десятками и сотнями.