Они шевелились, точно улитки, толкались и мешали друг другу, а он был быстр и безжалостен, как северный ветер…
* * *
Раздался сдавленный хрип, сенешаль недовольно нахмурил брови – какой нахал посмел прервать чтение непотребным звуком?
Но подняв глаза от пергамента, он невольно всхлипнул. Десятник судорожно дергался на земле, словно надеясь, что воткнувшийся нож от резких движений вылетит из головы.
Вопили стражники, а между ними метался чужак – росту среднего, волосом бел, глазами зелен, телом худ…
Осознав это, сенешаль похолодел.
Он остановившимся взглядом следил, как умирают его воины, не будучи в силах даже ранить чужака. Тот двигался, словно молния, за ним невозможно было уследить
И он смеялся, не переставая. Убивал опытных воинов одного за другим и хохотал, громко и откровенно, словно безумный.
Эта мысль не понравилась сенешалю ещё больше, и он почувствовал, как по лицу, несмотря на прохладу, сползают крупные капли пота. «Бежать! Бежать!» – возникло паническое желание, но ноги отказались служить хозяину.
Судорожно всхлипывая, он смотрел, как упал последний из солдат, как чужак, весь забрызганный кровью, добил раненых (не обращая внимания на жалобные стоны и просьбы о пощаде), а внутри зрело неизвестно откуда пришедшее убеждение – человек так сражаться не может! Но кто может?
Беловолосый убийца подошел к сенешалю, и в зеленых (приметы не соврали!) глазах его царил странный туман.
– Откуда? – спросил он, поднимая меч так, чтобы острие кончиком коснулось шеи сенешаля. – Откуда сообщили, как я выгляжу?
– Не-е, не-е зна-аююю, – проблеял сенешаль, пытаясь отступить и не понимая, почему это не получается. Ведь за спиной должна быть открытая дверь! – Сам Владеетеель п-приказзал исскать, а откуда он ззз-нает – мне невведоммо…
– Верю, – легко согласился беловолосый и на миг отвел взгляд, задумавшись.
– Пощади! – прохрипел сенешаль, порываясь упасть на колени.
– Нет, – улыбнулся зеленоглазый. – Ты ведь выдашь меня?
Что-то холодное коснулось горла сенешаля, потом горлу стало очень горячо, а затем нахлынула слабость, от которой ноги подогнулись, и так легко оказалось упасть…
* * *
Словно очнувшись ото сна, Харальд затряс головой и недоуменно огляделся. Все произошедшее только что, казалось, случилось с кем-то другим, а он лишь наблюдал со стороны.
Зрелище мертвых тел и залитой кровью земли не вызвало ужаса или отвращения, а вот испуганные вопли, доносящиеся из постоялого двора, насторожили.
С минуты на минуту могла нагрянуть стража родовитого.
Харальд отер меч о горностаевый мех на одежде сенешаля и убрал оружие в ножны. Выдернул из шеи погибшего первым командира патруля нож и тоже убрал его. Запах крови дразнил ноздри, вызывая какой-то звериный, извращенный аппетит.
Харальд осмотрел себя. Одежда была в крови, и быстро смыть не получится. Не теряя времени, он поднял запачканный плащ. Накинув его, вскочил в седло. Конь недовольно всхрапнул, но, понукаемый твердой рукой, послушно затрусил к южной окраине города.
* * *
Лежать в придорожных кустах было холодно. Земля забирала из тела тепло, щедро одаряя в ответ мерзкой дрожью. Лишенные листьев ветки служили не самой лучшей защитой, и чтобы его не заметили, Харальд старался не шевелиться.
Из выбранного ночью укрытия хорошо просматривались городские ворота. Проезжих было мало, и стражники, несущие пост около ворот, явно скучали. То один, то другой убегал в караулку, а когда возвращался, лицо его светилось довольством.
Однако всех путников внимательно осматривали, особенное внимание уделяли одиноким всадникам. Харальд догадывался, что весть о побоище, случившемся на севере, обогнала его, пробиравшегося окольными тропами.
Но в город попасть необходимо.
Как – в голову не приходило.
Примерно к полудню Харальд окончательно понял, что наблюдение более ничем ему не поможет, и принялся осторожно отползать. Когда серые башни с реющим над ними фиолетовым флагом скрылись за деревьями, он выпрямился и зашагал туда, где ждал конь.
Опавшие листья задумчиво шуршали под ногами.
Отвязав лошадь, Харальд двинулся в сторону дороги. Разочарование кипело в душе безвкусным варевом, и Харальд уже подумывал о том, что придется двинуться к замку Владетеля так, надеясь на удачу…
От грустных размышлений его отвлекли громкие и довольно неожиданные в ноябрьском лесу звуки.
Кто-то звонким, веселым голосом пел:
– Там небо как море, а море как сон,
Как призрак мечты золотой.
Там мир точно сказка из детских времен,
Напоенный славой святой.
Пели где-то на дороге, и Харальд вскоре различил лошадиное фырканье и скрип колес. Сквозь ветви замелькали пятна ярких цветов – алого, золотого, синего…
«Бродячие актеры!» – узнал Харальд.
Еще не до конца осознавая, зачем он это делает, Харальд выехал на дорогу.
И каждый умен там, и каждый силен,
И места для горестей нет!
Человек, сидевший на козлах переднего воза, широкоплечий, с густой копной русых волос, бросил петь. На лице его при виде вооруженного всадника мелькнула тревога, и он натянул поводья.
Воз остановился.
Из-за желтого, точно пшеничное поле, полога появились недоумевающие лица.
– Лодин, какого демона ты остановился? – зарычал кто-то сердито со второго воза.
– Да одного такого беловолосого демона на лошади, – ответил возница, и тут же его голос стал слегка подобострастным. – Что вам угодно, родовитый господин?
«Надо же, – про себя усмехнулся Харальд. – Уже в родовитые попал!»
Вслух же сказал другое.
– Мне нужно в город, а одного меня не пропустят. Позвольте присоединиться к вам.
Гибкая девушка, склонившись к плечу русоволосого Лодина, что-то зашептала. На лице её был откровенный страх.
– Я знаю, кто ты, – проговорил он, когда девушка замолчала. – Ты тот самый убийца, которого ищут воины местного Владетеля.
– Да.
– Не думай, что мы беззащитны! – заявил Лодин не очень уверенно и вытащил откуда-то из-за спины арбалет. Появившийся сбоку от воза угрюмый толстяк сжимал в руках такой же.
Харальд рассмеялся.
– Если ты слышал о том, кто я такой, то ты должен знать, на что я способен. Если бы я хотел вас убить, я бы давно это сделал. И арбалеты мне не помешают. Мне просто нужно в город, и я прошу вас мне помочь.
– Нет! – рявкнул толстяк, поднимая арбалет. – Уходи. Если мы поможем тебе, то нас казнят вместе с тобой!