– Вон пирога! – вскинул руку проводник. – Сам Господь послал ее нам, услышав мои просьбы!
Спрятанная в зарослях пирога оказалась довольно старой, но вместительной, а внутри обнаружились весла. Мы забрались в нее, Лопес с Антоном принялись ретиво грести, а я и Сулема уставились на темную воду.
Винтовки наготове, пальцы – на спусковых крючках.
Вдруг там, в глубине, прячется подстреленный мной мегакальмар?
Плыть против течения куда более утомительно, чем по нему, и мы упарились не один раз, пока добрались до моста. Никто на нас не напал – тварь со щупальцами то ли подавилась дохлым негром, то ли окочурилась от ран. Джип коллеги мы нашли на том месте, где его оставили.
Выглядел он неплохо, если не считать того, что на крышу кто-то нагадил.
– Подарок от джунглей, – сказал я, глядя, как ругающийся Лопес стирает какашки с помощью туалетной бумаги.
– Уж лучше такой, чем укус аллигатора, – пробурчал коллега в ответ.
Слегка почистив машину, мы пустились в путь. Сулему высадили в Пуйо и чуть ли не силком впихнули ему в руки пачку долларов – премию за пережитый риск. Еще пару часов потратили на дорогу и очутились в столице Эквадора. После двух насыщенных событиями дней в сельве Кито показался ошеломляющим, диким сном – яркие вывески, чистые, улыбающиеся люди, большие дома, гудящие машины.
– О… я хочу выпить, – сказал Бартоломью, когда мы затормозили у «Белого дома».
И это наш худред, на диво спокойно относящийся к алкоголю.
– Выпьем, даже нажремся, – ответил я. – Только сначала нужно слегка как бы помыться…
Увидев нас, грязных, небритых, оборванных и порезанных, администратор выпучил глаза и стал похож на смуглую сову. Рука его дернулась к кнопке тревожного звонка, но остановилась на полпути, а физиономия отразила облегчение.
– Это не ограбление, а всего лишь мы, – сообщил я, выдавив из себя улыбку. – Где там наши ключи и вещи?
Мы получили оставленные в сейфе шмотки. Включать сотовый я не стал – наверняка мне звонили шеф или Ангелика, но разговаривать с ними сейчас я был просто не готов. Бросил мобилу в номере, привел себя в порядок и спустился в «Первую поправку».
Лопес уже сидел тут, в компании бутылки текилы, блюдечка с лаймом и трех стаканов. Из угла рта свисала не привычная сигарета, а толстая сигара, пахнувшая, как небольшой парфюмерный завод.
– Ну что, дружище? – воскликнул он. – Я полон решимости забыть все, что случилось с нами там… – Смуглое лицо коллеги исказилось от отвращения. – В этом мерзком лесу у того гнусного храма. И я не сомневаюсь, что ты готов поддержать это благородное начинание!
– Готов, – кивнул я. – Наливай.
И мы принялись «забывать», сначала вдвоем, затем при участии Бартоломью.
Утопить воспоминания в алкоголе, причем такие яркие и свежие – не самая простая задача, но мы старались. Чуть ли не братались с зеленым змием и могли служить ходячей (а точнее – сидячей и пытающейся петь) антирекламой трезвого образа жизни.
В какой-то момент у меня начались провалы в памяти. Запомнился только норовивший сплясать на столе Лопес, Антон, непонятно на каком языке общавшийся с ошалевшим барменом, и двое забившихся в угол туристов-американцев, что выбрали этот вечер, дабы посидеть в «Первой поправке». Вроде бы мы дружно завопили «Янки гоу хоум!» и «Кока-кола – маст дай!», после чего физиономии юсовцев стали белыми и длинными – как же, кто-то покусился на их священный напиток!
Но до драки дело вроде бы не дошло, или я ее просто забыл.
А потом наступило утро, и я обнаружил себя в номере, раздетым, но лежащим поперек кровати.
– О… – глубокомысленно сказал я. – Э?
В койке больше никого не было, из чего я сделал вывод, что девочек мы вчера не снимали. Затем поднялся и, морщась от головной боли, отправился под душ – смывать последствия пьянки.
Через пятнадцать минут я, свежий точно огурец, тыкал в клавиши ноутбука.
Почта удивила меня полным отсутствием свежих посланий. Шеф ничего не написал, Даша, видимо, решила, что надо потерзать меня молчанием, и даже злобные парни из Церкви Святой Воды забыли про мою скромную персону. Понадеялись, что их предыдущая эпистола отправила мою душу в холодные объятия Йог-Согота.
Зато включенный телефон пискнул, сообщая, что на него звонили, причем не один раз.
«Ангелика, – определил я. – Ну что, проверим, как там жизнь у нашей красавицы?»
Белокурая бестия взяла трубку после третьего гудка.
– Привет, – сказала она. – Где пропадали?
– В джунгли ездили, – сообщил я. – На специальную экскурсию. Называется «Древние зловещие храмы и их престарелые хозяева». Съездили хорошо, только нас едва в жертву не принесли.
И я с красочными подробностями рассказал, как мы в долгом и упорном месилове одолели Силы Древнего Зла. Удивительно, но описания моих геройских подвигов Ангелику не заинтересовали, она обратила внимание на другие вещи. Пришлось вспомнить, как выглядел обвешанный щупальцами монстр, сколько было сектантских пенсионеров, ну, и прочие детали.
В какой-то момент я ощутил, что меня допрашивают, но не грубо, а очень искусно и тонко.
– Эй-эй! – сказал я. – Ты не увлекайся, мисс Джеймс Бонд! Я сейчас не то что с похмелья, а еще и отягчен душевной травмой! Меня волновать нельзя. Лучше скажи, что у тебя нового?
Ангелика сообщила, что раздобыла интересные сведения и что в данный момент находится в Амстердаме, где Церковь Святой Воды в ближайшие дни собирается провести некое мероприятие.
– Так что лучше бы вам прилететь сюда побыстрее, – медовым голоском заметила наша шпионка. – Если вы, конечно, не хотите пропустить все интересное.
– Немедленно вылетаем! – завопил я. – Я сейчас же забронирую билеты и сообщу тебе, когда мы будем!
С местами на самолет сложностей не возникло – Интернет под рукой, так что вся проблема решается несколькими кликами мыши. Хуже оказалось другое – рейс либо через три часа, либо через три часа и сутки, и поскольку я выбрал первый, надо было шевелить мослами.
Я шустро оделся и ринулся будить собутыльников.
Бартоломью восстал после того, как я минут пять колотил в его дверь – помятый, опухший, слегка похожий на облаченное в расшитые красными звездами трусы привидение.
– Быстро собирайся! – рыкнул я на него. – На самолет опаздываем!
– Э… ну… но… – Антон по привычке всякого интеллигентного человека собрался поспорить, но я пресек это поползновение на корню, сделав страшное лицо и злобно гаркнув:
– Пять минут!
Чтобы отыскать коллегу, пришлось спуститься на ресепшен и выяснить, какой он снял номер. Сомневаюсь, что после вчерашних возлияний наш друг смог сесть за руль и уехать домой.