Закатанные рукава обнажали выпуклые мышцы, покрытые шрамами кулаки напоминали пивные кружки. Глаза на круглом черном лице были выпучены, и при первом же взгляде в них исчезала всякая сонливость. Учитывая, что солнце еще не поднялось над горизонтом, это выглядело очень актуальным.
– Что вы горбитесь, как беременные кроты? – рявкнул лейтенант. – Я не отдавал приказ «Спать стоя!».
Вчера вечером Роберт перекинулся с командиром взвода всего парой слов и не видел его вовсе, поскольку общались они в темноте. Поэтому сегодня после побудки испытал немалое удивление.
– Слушать меня внимательно. – Разговаривать обычным голосом Жардел, судя по всему, просто не умел. – Текущий политический момент требует, чтобы мы проявили храбрость и безусловную лояльность к нашему диктатору. Злобный враг…
Новобранцы стояли, пуча глаза, те, кто воевал не первый месяц, внимали лейтенанту с изумлением. Поднять взвод ни свет ни заря ради того, чтобы произнести агитационную речь, – с такой глупостью в исполнении кого-либо из командиров они еще не сталкивались.
Лейтенант размахивал руками, сыпал лозунгами и употреблял дикие термины вроде «базовая фокусировка сознания» и «инсургенты», которые сам вряд ли понимал.
– Уяснили? – закончил он, грозно сверкнув глазами.
– Так точно! – дружно ответили солдаты.
– Вот и отлично! Слава диктатору!
– Слава диктатору! – На этот раз отзыв получился куда менее слаженным, в полный голос его выкрикнули только новички.
– Ничего, еще научитесь, – буркнул Жардел. – Вольно. Разойдись. Дежурное отделение – обеспечить завтрак.
Строй рассыпался, бойцы из первого отделения похватали стоящие на веранде ведра и поспешили к реке.
– Ну что, елки-палки, здорово, – сказал, подходя к Роберту, Трэджан. – Эх, рад тебя видеть!
Ночь Роберт провел вместе с новобранцами, а сегодня, ввиду срочного и крайне суматошного подъема, не успел ни с кем поздороваться.
– Взаимно! – Они обнялись.
– Прямо слезы на глаза наворачиваются, – шутливо хмыкнул Бьерн.
– Когда дружеские сердца соединяются, радость Единого не знает пределов, и многие несут ее обратно людям, – ввернул Шриван очередную цитату из Девятикнижия.
– Это ты точно сказал. – Роберт понизил голос: – А он, наш лейтенант, всегда такой? Или только с утра?
– Позавчера с ним познакомились. – Бьерн ожесточенно поскреб изрытую шрамами щеку. – А вообще, конечно, видно, что до Нуньеса ему далеко. Хотя говорит, что воевал на Земле и Эброне в составе «Аида».
– Военным опытом не заменишь мозгов, – ввернул подошедший Кампински. – Иди, Бьерн, тебя лейтенант зовет. Здорово, Роберт. Забирай шмотки и перебирайся туда, где мы квартируем.
– Пойдем. А где Мак-Канн, кстати?
– Похоронили мы его тем же утром, когда тебя в госпиталь увезли, – глухо сказал Тимур. – Шип отравленный в щель между пластинами вонзился, Мак-Канн вроде бежал-бежал, а затем упал и умер…
– Да примет его душу Единый, – Роберт сглотнул, продавливая комок в горле, – Мак-Канн был славным парнем.
Изнутри коттедж мало напоминал обиталище благополучной фермерской семьи. Вся мебель была сдвинута так, чтобы освободить побольше свободного места, а комнаты превращены в спальни. На полу валялись спальные мешки, у стен стояли рюкзаки, автоматы, лежали детали бронекостюмов.
– Вон там помещайся. – Кампински показал на свободный угол рядом с детским игровым комплексом, сложенным в фабричную коробку. – Где санитарный блок, знаешь, завтрак скоро будет…
– Ты-то как? Что с коленкой? – спросил Роберт у Трэджана, сгрузив с себя вещи.
– Сустав заменили, – отозвался тот. – Искусственный вроде не хуже настоящего, нога гнется, но все равно чувствуется, что-то там чужое, неестественное, словно кусок тела онемел.
– Где тебя лечили?
– На Сибири. Хотели потом в «Анубис» отправить, но я добился, чтобы меня к вам вернули. – Судя по мрачно блеснувшим глазам Трэджана, далось это не так просто. – Ехал сюда через Землю, слышал, что наступление на Драконе и Демоне приостановлено, для того чтобы силы перегруппировать.
– На самом деле свежие части отправлены на войну с тварями, – Кампински зевнул, – вот хренов лейтенант, выспаться не дал…
– Отставить треп, – в комнату шагнул сержант, за ним еще двое солдат, – вот, знакомьтесь, это наши новые соратники, Пак Чжи Сун и Мурад Сутайбердыев.
Новички, невысокие и черноволосые, походили друг на друга, как близнецы, разве что у одного на щеке темнела родинка, а второй держал в руках не автомат, а огнемет M676 «Саламандра», за дырчатый кожух ствола прозванный «решетом».
– Здравствуйте, – первым заговорил тот, что с родинкой. – Я – Мурад. Слава диктатору!
– Меня можно звать просто Сун, – добавил второй, с огнеметом, и поклонился. – Слава диктатору!
– О! – Тимур покачал головой.
– Ну, вы тут общайтесь. – Голос сержанта был кислым, как лимонный сок. – Я пойду, узнаю, что там с завтраком.
– Э, заходите, располагайтесь, – сказал Кампински. – Оружие вон туда. И чего вы все диктатора поминаете?
– Великий главнокомандующий Вэй Ляо дал нам силу и волю сражаться с врагами! – изрек Сун с убежденностью Ньютона, которому на макушку только что брякнулось яблоко. – Слава ему!
– Слава! – поддержал Мурад, ставя автомат рядом с другими. – Мы должны всегда благодарить его за это и прославлять его имя!
– Елки-палки, ведь они искренне в этом уверены, – еле слышно проговорил Трэджан, глядя, как новички раскладывают вещи.
– Нам прислали роботов, а не людей, – кивнул Роберт. – Посмотрим, как они умеют воевать.
* * *
Роберт один за другим закрепил наплечники и принялся надевать наручи. Новый бронекостюм, полученный без примерки, опробовать не успел и поэтому опасался, что какие-то части не подойдут.
Но пока все садилось идеально.
Натянул перчатки и в завершение водрузил на голову шлем, вроде бы немного более легкий, чем предыдущий.
– Ну, как? – поинтересовался Трэджан, наблюдавший за облачением приятеля.
– Великолепно. – Роберт присел, несколько раз подпрыгнул, наслаждаясь почти забытым ощущением защищенности. – Нигде не трет, не тянет. Прямо как на меня шили.
Оба рассмеялись.
– Готовы? – В комнату заглянул сержант. – Тогда вперед, а то там лейтенант землю копытом роет.
– Идем-идем, – заверил командира Роберт.
Сигнал общего сбора солдаты получили час назад, и за это время успел бы собраться даже самый бестолковый боец.
– Болванчики уже там, преданно таращатся на командира, – заметил Кампински, беря пулемет.