Все это сильно напоминало мальчишеское хвастовство после драки в песочнице.
— Я посторожу, — предложил Бешеный Соня, то ли преисполнившийся бодрости опосля победы над демоном, то ли просто выдрыхшийся вчера вечером, и его предложение было принято.
Егор почти ждал, что ему вновь явятся насланные Тремя Пальцами кошмары, но если чего и видел во сне, то не запомнил. Сначала провалился в черную бездну, а затем с немалым трудом вынырнул из нее и обнаружил, что его трясут за ногу, а Яхирон вопит в ухо, что пора вставать.
Стряхнуть с себя сонную одурь смог, только забравшись в седло.
Некоторое время двигались по лесу, а затем выбрались на широкую дорогу, мощенную каменными плитами, кое-где выщербленными, но состыкованными так плотно, что в щели между ними не смогла пробиться трава.
— Один из трактов времен императора Горохопуприса, — сообщил Аладдин, вновь входя в роль экскурсовода. — Его государство существовало в период мира и благоденствия примерно четыре тысячи лет назад и занимало почти все земли между реками Ферт и Риаро. От тех времен, как и положено, остались легенды, таинственные руины, пара мутных хроник и система путей сообщения.
Дорога шла прямо на юг, словно ее начертили с помощью исполинской линейки, выглядела солидной и древней.
— О, селение! — воскликнул Ганди-Ла, когда впереди на холме показалось скопление домишек. — Очень вовремя. Заедем, прикупим продовольствия, а заодно разузнаем, что и как.
Деревня оказалась большой, со своим обветшавшим храмом, посвященным всем богам разом, и даже с корчмой. Понятное дело, что путешественники немедленно двинулись к ней, оставили пони у коновязи и вошли.
— Мир вам, странники, — приветствовал их хозяин заведения, бородатый и маленький, похожий на гнома.
— И тебе, — ответил рахива. — Пиво есть?
Презрительная улыбка красноречивее всяких слов поведала, что думает хозяин о тех корчмах, где не бывает пива. Едва успели рассесться на монументальной, точно памятник Церетели, лавке, как он притащил три огромные деревянные кружки с колышущимися шапками белой пены.
— Три менки с вас, — сказал корчмарь.
— Извини, но их у нас нет, — Ганди-Ла развел руками, — есть только золото.
Хозяин вытаращил глаза при виде шестиугольной монеты, добытой, похоже, Махотом в Некрополе Петрона. Но взял, попробовал на зуб, а затем поднес к висевшему на шее амулету в виде прищуренного глаза.
— Настоящая… — протянул он. — Но дивная, дивная штука… никогда я такой не видывал.
— Что-то народу у тебя немного? — Егор решил начать разговор издалека.
— Так все в поле, батюшка. Работают. Вечером явятся — поесть, выпить, позубоскалить, морды друг другу набить.
— Да? — честно говоря, будущий экономист имел смутное представление о том, как развлекаются обычные крестьяне в квазифеодальном обществе фэнтезийного типа. В голову лезли мысли о плясках вокруг майского шеста и разгульных свадьбах, когда все дружно ползают на карачках. — А как обстановка в целом? Угнетает вас этот, который вами правит?
Зато Егор твердо знал, что обитатели земель под властью Темного Властелина должны испытывать разнообразные притеснения, если они, конечно, не относятся к классу приспешников.
Корчмарь на злодейского приспешника не походил.
— Потрясающая глупость, — прокомментировал усевшийся на потолочную балку Аладдин, которому пива не досталось. — Сначала монета, теперь вопрос. Этот тип понял, что вы издалека, и вскоре все крестьяне в окрестностях будут трепаться о троих явившихся с севера чужаках, что один из них носит дубину, второй — меч, а третий и вовсе — ящерица-переросток.
— Угнетает, батюшка, как есть угнетает, — хозяин корчмы тряхнул толстыми щеками. — Налогами задушили, грабят раз в месяц, по расписанию, еще и на постой халявный встают, если посланцы Самого. — Сказано все это было без души, словно по обязанности. — Еду заказывать будете? Есть бараний бок с кашей, поросенок с хреном, ягнячьи ляжки, шпик пяти сортов, карп тушеный, караси в сметане жареные, заяц фаршированный, баклажаны с чесноком, икра осетровая, медальоны из телятины, каша с гусиными шкварками, пирог с голубями, кура-гриль и еще закуски всякие.
Егор на мгновение потерял дар речи.
— Меня бы так угнетали! — восхитился советчик. — Если бы не профессиональный долг, я бы выдал рекомендацию этого черного мага не трогать. Вон у него какие откормленные трудящиеся массы, точно на убой, и при этом они еще имеют наглость на что-то жаловаться.
И точно, в корчму зашел селянин, дородный, словно боров перед осенним мясоедом.
— О! — изумился он, увидев чужаков. — Доброй выпивки вам, путники!
— И тебе, — ответил рахива и повернулся к хозяину: — А с едой пока погодим, жажду утолим, а потом тебя позовем…
Хозяин понимающе улыбнулся и поспешил к селянину.
— Но как же так! — в отчаянии воскликнул Егор, когда дар речи к нему вернулся. — Они же должны ютиться в убогих землянках, терпеть нужду, голод и холод и мечтать об освобождении…
— Может, они и мечтают? — звякнул лежащий на лавке Яхирон, но особой убежденности в его словах не было. — Что явится герой на рыжегривом коне… э, со сверкающим мечом и…
— …и закажет медальоны из телятины и осетровую икру, — хихикнул Аладдин.
— Наверное, это хитрый обман, — решил Егор, — для того чтобы вводить в заблуждение путников. Типа «потемкинской деревни». А вокруг лежат выжженные, разграбленные земли, где бродят злобные орки, летают голодные призраки и воняет пеплом сгоревших домов.
— Может, оно и так, — дипломатично сказал Ганди-Ла. — Но я намерен этим обманом воспользоваться. Поесть как следует, да еще и взять жратвы в дорогу. Но ты, если хочешь, можешь ничего не заказывать. Вдруг местная еда заколдована так, что герои от нее мрут точно от яда?
Выскажи такое предположение кто другой, Егор решил бы, что над ним издеваются, но рахива выглядел серьезным, как баллистическая ракета, и в желтых глазах его была озабоченность, а не насмешка.
— Я тоже есть хочу, — заявил Бешеный Соня. — Бараний бок. И еще пива. Два. Или лучше три.
— В кои-то веки это приложение к дубинке показало, что у него тоже есть мозги, — вздохнул под потолком Аладдин, и Егор понял, что моральных сил для того, чтобы изображать «стойкого героя», у него нет.
Слишком уж соблазнительные запахи доносились с кухни и слишком вкусным было пиво.
Из корчмы вышли примерно через час, ощущая себя всемерно угнетенными.
В первую очередь — тяжестью в набитых до предела желудках, во вторую — такой же тяжестью в захваченных с собой мешках.
— Прикинь, если мы будем все время так жрать, то я скоро растолстею и перестану быть похожим на героя, — сказал Егор, с некоторым трудом забравшись в седло.