– Нет, моего прадедушки! – еще раз хихикнул доктор социологии. – Ладно, поехали. Такси прибыло.
Лишь очутившись в центре города, Виктор понял, насколько отвык от многолюдия. Но замешательство прошло через несколько мгновений, и вскоре он неторопливо двигался рядом с профессором, который оживленно болтал, исполняя роль гида.
– Мне очень нравится Кадис, – сообщил Сикорски, – это один из древнейших городов Испании. Ему три с половиной тысячелетия!
– Не может быть! – с деланным удивлением восклицал Виктор, но разговор не занимал его внимания целиком. Куда интереснее было наблюдать за людьми. Теперь он воспринимал их совсем не так, как раньше. Все почему-то казались суетливыми, а эмоции столь явственно читались на лицах, что Виктор невольно удивлялся: «И как я мог раньше этого не замечать?»
Вдвоем с профессором они осмотрели старинные крепостные стены, построенные в семнадцатом веке, с их знаменитыми воротами Пуэрта де Тьерра, уделили внимание еще более древнему собору Санта-Крус.
– Пожалуй, я проголодался. – Сикорски похлопал себя по животу. – Вон там есть отличное кафе…
Они заняли место на террасе, выходящей на Кадисский залив, и к столику тут же подлетел официант:
– Что желаете, сеньоры? О, сразу вижу знатоков южной кухни! Хотите что-нибудь особенное?
Виктор посмотрел в смуглое улыбающееся лицо и понял – этот человек их презирает. Ему не нравится собственная работа, но деваться сейчас некуда, другой не нашлось, и недовольство прорывается презрением к посетителям.
– … и два пива! – закончил заказ Сикорски, куда лучше знакомый с местными блюдами. – Я бы взял бычьи яйца, но сегодня что-то их нет…
– Послушай, Симеон, а это будет всегда? – негромко осведомился Виктор, заставив сопровождающего умолкнуть.
– Что именно? – спросил тот.
– Я буду видеть людей насквозь.
– Да, – кивнул Сикорски, лицо его вытянулось. – Это что-то вроде проклятия. Поэтому большинство подобных тебе остаются одинокими. Нельзя создать семью с человеком, которому известны все твои чувства. Даже те, о которых ты сам не догадываешься.
– А много нас, таких?
– Точно не знаю, – пожал плечами социолог, – несколько сотен. Каждые два с половиной года выпуск, от пяти до двенадцати человек. Но и смертность высокая, по разным причинам…
– Смертность у призраков, – усмехнулся Виктор, – отличное название для статьи!
– Ладно тебе о серьезном! – Сикорски выглядел встревоженным. – Давай поедим. Вон несут пиво, а оно тут отличное… Скоро будет готова паэлья!
– Да, – отозвался Виктор, и пальцы его сомкнулись на высоком бокале, приятно холодном на ощупь. В лицо официанту он старался не смотреть.
1 октября 2218 года летоисчисления Федерации
Земля, Кайенна
Голова у Виктора слегка гудела. Первой причиной тому был перелет через Атлантику на стратоплане. Второй же – похмелье после вечеринки, которую устроили вчера на острове Грасъоса по поводу выпуска.
Вечеринка удалась на славу. Преподаватели превратились из суровых дерберов во вполне милых людей, и даже лейтенант Коломбо всплакнул на плече у Рагнура, колотя себя кулачищем в грудь с криками: «Больно, парни, с вами расставаться! Снова пришлют каких-нибудь хлюпиков!»
Сэнсэй Ли был благодушен и миролюбив, а Хидэки Тодзио спустился с божественных вершин на грешную землю. Он шутил и смеялся, да так заразительно, что Виктор, да и не он один, заподозрил отличную актерскую работу.
Еще одной причиной головной боли мог стать климат. Один из крупнейших земных космопортов располагался почти у самого экватора, а база СЭС притулилась на окраине Кайенны, бывшей столицы Французской Гвианы, расположенной среди гнилых и влажных болот.
Но головная боль не могла послужить поводом для невыполнения приказа, отданного полковником Фишборном. А тот звучал предельно просто: «В полдень по местному времени собраться в комнате для групповой работы».
Виктор явился туда за пять минут до назначенного срока и теперь не без удовольствия созерцал физиономии товарищей, слегка перекошенные по тем же причинам, что и у него. О'Брайен и вовсе выглядел зеленым, как молодой огурец. На вечеринке он слегка (честно говоря, очень даже и не слегка) перебрал.
– Приветствую вас, джентльмены. – Костюм Фишборна на этот раз был цвета морской волны. Роль стареющего щеголя удавалась полковнику безукоризненно. – Сегодня вы получите задание на выпускную работу!
– Позвольте вопрос, сэр? – поднял руку Бенджамин Кинг. – В чем она будет заключаться?
– В выживании, – просто ответил Фишборн. – Каждый из вас будет заброшен в турбулентную и агрессивную социальную среду в пределах Федерации, где должен будет выжить – ваша задача минимум, а максимум – успешно адаптироваться.
– В пределах Федерации!.. – негромко повторил Рагнур, и в голосе его послышалось удивление. – Этак в любую колонию могут зашвырнуть…
Колонизированных человечеством планет насчитывалось двадцать пять, и разнообразие их было таково, что для простого описания социальных и природных условий на них не хватило бы и армии ученых.
Так .что турбулентных и агрессивных социумов хватит на всех.
– Естественно, вы до последнего момента не будете знать, где именно окажетесь, – продолжал тем временем Фишборн. – И, кроме того, вам придется существовать не под своим именем, точнее говоря, не в своей личности. Вот здесь кассеты с описанием «масок». Возьмете их перед тем, как уйти. На создание образа у вас будет два дня. Вопросы?
– Сэр, а почему бы не провести всю эту работу в виртуальной реальности? – поинтересовался Раджаб Сингх. – Так же будет гораздо безопаснее!
– Вы сами ответили на свой вопрос! —Полковник мрачно улыбнулся. – Условия испытания максимально приближены к боевым, и если вы будете погибать, то СЭС не пошевелит и пальцем, чтобы вас спасти! Расходы на обучение будут списаны со счетов, родственники получат тело, но и только…
Кассета, вставленная в считывающее устройство, глухо щелкнула. Висящий в воздухе виртэк моргнул, и на нем появилось изображение смуглого и на редкость хмурого мужчины.
– Хуан Сантьяго Васкес, – включилось аудиосопровождение, – родился пятого сентября две тысячи сто восемьдесят третьего года в Мехико. Родители…
Виктор слушал и пока не старался все это запомнить. У него есть два дня на то, чтобы стать этим человеком, натянуть на себя его шкуру. Времени предостаточно.
Изображение на экране не было статичным. Хмурого типа засняли во время работы – уборки мусора, во время отдыха – в грязном баре, таком темном, что камера с трудом пробивалась сквозь полумрак, дома – в крошечной унылой квартирке, каких множество в пригородах громадного мегаполиса Мехико.
Зрелище было убогое, но Виктор не обращал на обстановку внимания. Его интересовал только сам Хуан Сантьяго Васкес, его привычки и пристрастия, манера двигаться и общаться.