– Возьму, – кивнул О'Лири. – Да только учти, если вздумаешь надраться на работе – дух вышибу!
– Ладно, разберемся, – махнул рукой Эрлингмарк. – А ты, Рышард, что собираешься делать?
– То же, что и раньше, у меня пока есть работа. – Двусмысленность этих слов мог понять только тот, кто их произнес.
– А не напиться ли нам сегодня? – предложил Де Ла Порта. – Повод есть, хоть и грустный, завтра воскресенье, идти никуда не надо…
– Хорошая идея! – поддержал еще кто-то. Рышард только вздохнул, предвкушая, как завтра будет болеть голова.
И хорошо, если только она.
6 марта 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
– Прошу вас, мистер Крачковский, – Профессор Спасич чувствовал себя в кресле декана очень неловко, это сразу бросалось в глаза. Рышард был осведомлен о том, что за долгие годы работы в департаменте профессору не раз предлагали этот пост, но Спасич, будучи типичнейшим фанатичным ученым, которого ничего, кроме науки, не интересует, всегда отказывался. И теперь, когда вынужден был временно занять освободившуюся должность, он ощущал себя не на своем месте.
– Слушаю вас, – сказал Рышард, усевшись на стул для посетителей.
– Я вынужден вам сообщить… хм… – морщинистое лицо Спасича выражало крайнюю степень смущения. Ему было неприятно то, что приходилось делать сейчас, но профессор этого и не скрывал, – что всплыли… ну… досадные факты, хм-хм. Относительно вашего участия… мнээ… в организации расистского толка… Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, – Рышард кивнул, чем изрядно огорчил Спасича. Старый профессор до последнего надеялся, что все это недоразумение.
– Тогда сами… эээ… понимаете, что мы не можем более обеспечивать ваше пребывание… ну…
– Я должен уехать? – спросил Рышард, избавляя и. о. декана от мучительной для него обязанности сказать все самому.
Спасич с облегчением кивнул.
– Хорошо, – безразлично промолвил Крачковский. – Мне жаль, что так получилось, профессор. Очень приятно было работать в вашем университете.
И Рышард поднялся.
– Я понимаю, что это не ваша вина, – заволновался Спасич, пожимая молодому социологу руку. – Роберт был чертовски умен и обаятелен, кого угодно мог обратить в свою веру. И все было бы нормально, если бы не болезнь. Именно она, как мне думается, заставила его искать утешение в безумных идеях…
– Возможно, и так. Всего хорошего, профессор, – сказал Рышард и вышел в приемную.
– Уезжаешь? – спросила Инга, которая, как и положено настоящей секретарше, знала о происходящем вокруг намного больше, чем ее начальник. – Беспардонно бросаешь меня?
– Я бы рад остаться с тобой навечно! – усмехнулся Рышард. – Но не могу. Родина ждет! Кроме того, я не верю, что ты будешь чахнуть в одиночестве!
– Мог бы и поверить! – Девушка вымученно улыбнулась. – Когда ты улетаешь?
– Завтра. – Рышард наклонился к Инге поближе: – Так что твой сегодняшний вечер я реквизирую в свою пользу! Нагло и беспардонно! И обещаю, что ты его не скоро забудешь!
– Ну как отказать такому мужчине? – И Инга улыбнулась так, что Рышард, а скорее все-таки Виктор, понял, что он сам вряд ли забудет этот вечер.
9 марта 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Берн
То время, которое Виктор провел на другой стороне земного шара, майор Загоракис, судя по его цветущему виду, посвятил отдыху. Нос его вызывающе торчал, напоминая таран боевой триремы, а белые волосы, наводящие несведущего человека на мысль о краске, непокорно топорщились.
– Привет, Виктор, – сказал Загоракис, отрываясь от какого-то растения, похожего на старую сапожную щетку. – Рад видеть тебя живым и здоровым! Следил за твоими приключениями из новостей!
– Ну и как приключения? – вяло поинтересовался Виктор. Он еще в немалой степени чувствовал себя Рышардом Крачковским. Раздвоенность личности порождала немалый дискомфорт.
– Так себе, если честно. – Майор отложил ножницы и уселся в кресло. Взгляд его, вопреки шутливому тону, оставался серьезным. – Ты уж извини, что так получилось. Все аналитики сходились на том, что «Белое Возрождение» – банальная расистская группа и что задание будет легким. Знай я, как все обернется, отправил бы кого-нибудь поопытнее.
– Эти извинения – тоже игра? – Виктор попробовал улыбнуться, не так, как это делал Рышард, а по-своему, и с ужасом понял, что ничего не получается.
– Нет, я говорю искренне. – Загоракис пристально разглядывал подчиненного. – Но ведь ты справился…
– И для этого мне пришлось убивать людей…
– Ты о Фонти? – Майор изобразил смущение. – Такова грязная часть нашей работы. Но вообрази сам, какую опасность представлял бы он, оставшись в живых?
– Это все предположения, а они сбываются, как ты, Деметриос, хорошо понимаешь, далеко не всегда!
– Я, кажется, знаю, что с тобой происходит. – Проницательности Загоракису было не занимать. Кроме того, он сам много лет провел в шкуре оперативного агента. – Когда вас вербовали, то было много трескотни о войне идей, о ликвидации социальных тенденций бескровными методами… Ведь так?
– Было, – согласился Виктор.
– Как обычно. – Майор неожиданно рассмеялся. – Полковник Фишборн создает у вас иллюзии, а разбираться с ними приходится нам! Но пойми, Виктор, что он – вербовщик, а они всегда приукрашивают наши реалии! Скажи мне, если бы тебе сообщили, что на секретной службе придется все время врать, ты бы согласился работать в СЭС?
– Пожалуй, нет.
– И никто из порядочных людей не согласился бы! А Службе нужны свежие кадры, нужны таланты и мозги, и поэтому для завлечения новичков используется красивый треп о войне призраков! А о войне лжи, которая ведется на самом деле, все скромно умалчивают!
– Да, я все это сознаю. – Виктор зевнул. После прилета из Сан-Антонио он еще не адаптировался к местному времени. – Вот только от этого мне почему-то не легче…
– СЭС существует уже почти пятьдесят лет, – пояснил Загоракис, – и в основном благодаря вранью, называемому по-научному дезинформацией. Если бы не она, то люди давно между собой перегрызлись бы… Так что малая ложь во спасение, на мой взгляд, оправданна!
– У тебя вышло что-то вроде проповеди. – Виктор улыбнулся, и на этот раз лицевые мышцы сократились как надо. – Вот только у Роберта Фонти это получалось куда лучше. Искреннее, что ли.
– Ладно, замнем, – майор тоже усмехнулся. – Я понимаю, ты устал – три года без отдыха. Ну ничего, пройдешь оздоровительный курс у доктора Штрауха, будешь как новенький… А потом получишь месячный отпуск.
– Это серьезно? – удивился Виктор. – Я уж думал, что такие вещи в СЭС не практикуются.