— Да, община дала. На всякий случай.
Голос Авдея как-то сразу охрип, на сердце стало тяжело и муторно. Благодать, возникшая во время молитвы, исчезла, будто ее и не было.
— Ну до города мы тебя подбросим, — сказал Евдотий, почесав в затылке. — Все равно завтра туда отправляться. А уж дальше сам, с Божьей помощью.
— Хорошо, — кивнул Авдей. — Я тогда пойду собираться...
— Иди уж, Бог с тобой, — буркнул Василий.
Добравшись до дома, Авдей прямо в одежде бухнулся на кровать и отвернулся к стене. В голове бешеным потоком неслись мысли, вовсе не свойственные последователю истинной веры.
Виктор напряженно размышлял, а также впервые за долгие годы испытывал легкое беспокойство. Не наигранное, принадлежащее личности-маске, а искреннее, собственное.
Пришедшее сегодня письмо сообщало, что капитан Службы Экстремальной Социологии Виктор Зеленский должен немедленно вернуться на Землю, не прибегая к помощи имеющихся на планете агентов сети поддержки.
Подобный вариант отхода разрабатывался для каждой операции, но за те десять лет, что Виктор провел в СЭС, использовался им впервые.
245-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, космопорт
От затерянного в лесах поселка до космопорта Авдей добирался больше двух суток. Единоверцы довезли его до ближайшего крупного города, Уданг, населенного в основном чернокожими.
О каких-либо пассажирских рейсах до космопорта говорить не приходилось, и Авдей, не мудрствуя лукаво, пошел пешком. На ходу распевал молитвы, вспоминал священные тексты и преодолел почти тридцать километров, когда его подобрал водитель одного из грузовых транспортеров, курсирующих между космопортом и городом.
— Залезай, — сказал он, остановив машину и распахнув дверцу. — Поехали!
Авдей без колебаний забрался внутрь и всю дорогу развлекал водителя цитатами из Писания. Тот слушал с серьезным лицом, не позволяя себе и тени усмешки.
Остаток пути проделали за двенадцать часов.
— Благодарю, да благословит вас Господь! — сказал Авдей водителю, когда они приехали.
— Да ладно, чего уж там, — смущенно улыбнулся тот. Белые зубы на черном лице сверкнули особенно ярко.
Авдей вылез наружу и огляделся, а транспортер покатил дальше, к грузовому терминалу.
— Так, ты кто такой? — К одиноко стоящему человеку тут же подошли двое полицейских.
— Я хочу купить билет, — серьезно сказал Авдей. — На Землю.
— А ты хоть знаешь, сколько он стоит? — выпучил глаза один, розовощекий и курносый, точно поросенок.
— У меня есть деньги, — так же солидно ответил Авдей. — Вы покажете мне, где продают билеты?
— Покажем, но сначала ты предъявишь документы. — Второй полицейский был постарше, чернокожий, с короткой бородкой.
Он просветил сканером идентификационную карточку, посмотрел иммиграционный лист, а потом сказал:
— Тебе повезло. Сегодня «Вега» уходит на Землю. У них могут быть места.
Вслед за полицейскими Авдей прошел внутрь таможни. Там его еще раз расспросили, проверили документы и вещи, и только затем связались с командой звездолета.
— Места есть, на твое счастье, — сказал таможенный чиновник, закончив разговор. — Отправляйся туда, деньги отдашь прямо на месте.
Через подземный проход, длинный, точно кишка слона, Авдей выбрался на взлетно-посадочное поле и зашагал к сверкающему в отдалении космическому кораблю.
Пассажира встретили у трапа. Кудлатый молодой человек во флотской форме и с бородкой того типа, что когда-то именовали «шкиперской», смерил Авдея взглядом и спросил, не пытаясь скрыть удивления:
— Ты, что ли, Борисов будешь?
— Я, истинно так.
— А я второй помощник капитана Ван Хегелен, — представился кудлатый. — Пойдем, надо тебя оформить.
Они поднялись по трапу, и помощник капитана привел Авдея в крошечную каюту, где, кроме стола с вычислительным центром и стула, ничего не было.
— Быть счетоводом на звездолете — что может быть скучнее? — пробормотал Ван Хегелен, садясь и включая вычислительный центр.
Процедура оформления заняла немного времени. Авдей расплатился, после чего помощник капитана проводил пассажира до каюты.
— Вот тут размещайся, — сказал он, открывая узкую дверь. — До старта пятнадцать минут, так что приготовиться успеешь.
— Благодарствую, во имя Господа, — сказал Авдей.
Ван Хегелен негромко хмыкнул и ушел.
Каюта была крошечной и больше напоминала конуру, но Авдею приходилось жить и в куда более тесных помещениях. Он убрал вещи в шкаф, а сам начал готовиться к старту.
15 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Занзибар
Посадка вовсе не получилась мягкой. «Вега» шмякнулась на взлетно-посадочное поле, точно потерявший равновесие пьяный мужик. Заскрипели переборки, огромный корпус пронизала вибрация, Виктора вдавило в противоперегрузочную койку так, что в глазах потемнело.
В себя он пришел только через пять минут.
За две недели, проведенных в крошечной железной коробке, Виктор немало времени потратил на попытки разгадать, почему его отозвали с Нового Вавилона таким способом.
Ведь, возникни опасность провала миссии, Загоракис мог бы привести в действие основной вариант эвакуации.
В общем, сколько Виктор ни думал, ничего путного в голову не приходило. Три дня назад он оставил эти попытки, решив просто дождаться, когда все разъяснится.
Отстегнувшись от койки, Авдей Борисов собрал вещи и вышел в коридор, где столкнулся с Ван Хегеленом.
— Придется обождать полчаса, — сказал тот. — Специальный транспорт для единственного пассажира никто гонять не будет, а за нами автобус придет только после окончания разгрузки.
— Хорошо, — кивнул Виктор.
Как выяснилось через сорок минут, за стенками звездолета царит самое настоящее пекло. Африканское солнце жарило, несмотря на зиму, и Виктор с облегчением нырнул в прохладное чрево замершего у трапа длинного белого автобуса.
Дверь с мягким щелчком закрылась, и автобус, чей мотор работал почти неслышно, сдвинулся с места.
Он лавировал между замершими кораблями, суетящимися погрузчиками и тяжелыми транспортерами. Увенчанное сверкающим куполом здание космопорта медленно приближалось.
Виктора высадили у пассажирского терминала, а автобус покатил дальше, к служебному входу.
За стеклянными дверями Виктора ждали надоевшие за последнее время таможенники.
— С Нового Вавилона? — спросил один из них, изучая выданный на корабле билет. — И что заставило вернуться?