— Эй, Каид, ты слышал? — спросил часовой, стоящий в десятке метров, у угла дома.
— Чего? — отозвался второй, охраняющий одну из дверей.
— Скрип у забора. Вон там.
— Нет. Иди посмотри. Я тебя прикрою.
Виктор перекатился в сторону периметра, под заслон колючих ветвей. Вспыхнувший фонарик осветил забор, прошелся под ним.
— Никого, — с облегчением сказал первый часовой. — Показалось.
— Ну и ладно, — зевнув, буркнул второй.
Виктор полежал неподвижно еще несколько мгновений, а потом двинулся вперед. Медленно, на четвереньках, словно дикий зверь. Трава немилосердно колола ему руки.
Тут, между периметром и северной стеной особняка, не было ни часовых, ни окон. Когда угол дома скрыл его, Виктор распрямился и некоторое время стоял, переводя дыхание.
Ему осталось сделать всего лишь одну вещь.
Виктор подошел к стене вплотную, вынул из кармана предмет, не так давно извлеченный из-под собственной кровати, и нажал едва заметную выпуклость на его поверхности.
После чего приложил предмет к стене и отдернул руку.
Раздался негромкий шорох, и прямоугольная коробка прилипшего к дому блока распалась на полтора десятка продолговатых силуэтов. Мгновение они сохраняли неподвижность, а потом двинулись в стороны, напоминая расползающихся насекомых.
Блоки псевдоразумного комплекса сбора данных отправились искать щели. Проникнув внутрь дома, они расположатся во всех комнатах и начнут записывать на крошечные камеры все происходящее.
А ровно через десять суток, повинуясь заложенной внутрь программе, двинутся обратно. Чтобы на том же месте, где комплекс распался на части, вновь стать единым целым.
Виктор прислушался — ближайший часовой топтался на месте. Тот, что стоял подальше, зевал, завывая, точно горный шакал.
На прозвучавший у забора шорох оба не обратили внимания.
Виктор перемахнул через забор и двинулся назад тем же маршрутом. Обратная дорога оказалась чуть труднее — взошла одна из двух лун Селлаха, и ее призрачный, голубоватый свет проник под своды джунглей. Приходилось таиться и избегать освещенных участков.
Перед входом в барак он остановился и прислушался. Товарищ Усама все так же храпел.
Проскользнуть мимо него не составило труда, и через пять минут Камаль Ахмед лежал на своем месте, раздетый и укрытый одеялом. Теперь можно было и поспать.
49-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения
Дождь обрушился со стремительностью атакующей конницы. Только что синее небо затянули тучи, вниз ринулись потоки воды. Ее было столько, что хватило бы на небольшое море.
Камаль промок насквозь за пять минут. Но он не обратил на это внимания и продолжил орудовать топором. Тот с глухим стуком вгрызался в ствол нетолстого дерева. Мокрая рукоять выскальзывала из пальцев, после каждого удара в стороны отлетали куски древесины.
— Вроде как хватит, — сказал подошедший Махмуд Адди, тоже мокрый от головы и до самых пяток. — Давай попробуем его уронить.
Навалились вдвоем. Подрубленное дерево заскрипело, а потом медленно, точно нехотя, начало падать. Захрустел сминаемый подлесок, треснули ломаемые сучья — и ствол брякнулся на землю.
— Уф, — сказал Камаль, вытирая лоб. — Разрешите вопрос, товарищ командир?
— Конечно, — отозвался Махмуд Адди.
— Зачем нужно столько бревен?
В лесорубов бойцы Армии Освобождения превратились три дня назад. Каждое утро после политзанятий они отправлялись в джунгли, где орудовали топорами до самого вечера.
— На территории базы будет возведен новый барак, — ответил командир отряда.
— А зачем?
— Хм, не знаю, нужно ли тебе это говорить... — Махмуд Адди в сомнении пошевелил усами. — Хотя ладно. Товарищ Кади хочет провести съезд командиров Армии Освобождения. Через пять недель к нам соберутся прославленные военачальники со всего Селлаха! И для них на базе будет построен новый барак.
— Ух ты, здорово! — сказал Камаль, забыв про усталость и боль в намозоленных руках. — Все соберутся? И Хасан Отважный? И Рашид Хабейби?
— Все, я же сказал, — самодовольно усмехнулся Махмуд Адди. — Будут думать, как нам одолеть оккупантов. Но хватит болтовни, продолжай рубить. Если мы не выполним работу в срок, то гостям негде будет жить.
Командир отошел, а Камаль принялся обрубать с поваленного дерева ветви. Душу его переполнял восторг. Всего через тридцать пять дней он увидит прославленных бойцов, о чьих подвигах слышал еще в детстве!
50-й день 136 года летоисчисления колонии Селлах, база Армии Освобождения
В эту ночь в небе сияли обе луны. Пройдя мимо дремлющего дневального, Виктор выбрался из барака и тут же был вынужден прижаться к стене, прячась от проходящего мимо патруля.
База спала. Неподалеку, на том месте, где будет возведен барак для гостей, чернели штабеля бревен.
Патруль свернул за угол барака, и Виктор легким, скользящим шагом двинулся по хорошо знакомому пути. Прошел мимо столовой, кустами обогнул продуктовый склад, около которого топтался почесывающийся часовой, и, миновав пустой барак ушедшего в рейд отряда, вышел к площади.
За покрытой вьюнами оградой все было так же, как и в прошлый раз, вот только предательский свет лун заставлял действовать с удвоенной осторожностью. Ждать еще сутки Виктор не имел возможности — днем висящий на стене комплекс сбора данных могут заметить.
Он дождался момента, когда одна из лун скрылась за облаком, и полез через ограду. Лег на нее животом, чтобы не слишком выделяться, и перевалился на другую сторону.
Упал мягко, в пряно пахнущую траву, произведя шума не больше чем скакнувший с куста на куст кузнечик.
— Мне показалось или забор покачнулся? — сказал часовой. Судя по голосу, дом товарища Кади в этот раз охраняла другая смена.
— Показалось, — кивнул его напарник.
Держась в тени периметра, Виктор продвинулся вперед, за дом. Комплекс сбора данных выделялся на стене как гриб-паразит. Зеленский снял его и сунул в карман.
Развернулся, сделал пару шагов — и у угла дома налетел на часового.
Зачем тот пошел к периметру, оставалось непонятным, — может быть, захотел отлить или услышал подозрительный шум и решил проверить, в чем там дело. У Виктора не осталось времени на такие раздумья, он действовал быстро и инстинктивно.
Так, как учили.
Ударил два раза — и наземь упало уже мертвое тело. Виктор подхватил его и выдернул из руки оружие.
На счастье Зеленского, охрана товарища Кади оказалась вооружена парализаторами, куда менее мощными, чем любой излучатель, зато стреляющими без шума.