— Я в порядке, — сказал я. — Нужно в тайничок заглянуть, и если ты попрёшься за мной, я тебя пристрелю.
— Ладно, как скажешь, — он демонстративно отвернулся.
Я просканировал окрестности, задействовав импланты на максимальную мощность, но не входя в форс-режим. Сейчас у меня на него сил не хватит, и даже если войду, потом откину копыта прямо на месте, вон в том симпатичном сугробе под автоном.
Всё оказалось чисто, и я зашагал сначала прямо на восток, а когда Синдбад пропал из виду, свернул на юг. Проверил, на месте ли навязанный судьбой спутник, и только убедившись, что он стоит там же, продолжил путь.
Схрон я оборудовал тут давно, вскоре после того, как появилась Обочина. Купил у одного барыги в московской локации небольшой сейф, на себе припёр его сюда, закопал и замаскировал. Обнаружить его не сможет даже проводник, прошедший в дюжине шагов, а повредить хранилище некому и нечему.
Тут, в самом преддверии Барьера, биомехов мало, а пейзаж во время пульсаций почти не меняется.
— Так, и где же ты? — спросил я, спускаясь в поросший елками овражек. — Веди-веди, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг. На все стороны земли быть по-моему вели…
В нужном месте я раскопал снег, аккуратно снял подрезанный слой земли и принялся колдовать с дверцей сейфа. Пара щелчков, и она открылась, обнажив на две трети заполненные внутренности: две карточки, н-капсулы и в особом отделении — три М-фона.
Артефакты я трогать не стал, а вот карточки забрал: сегодня они пойдут в дело.
Запихав их в карман, я закрыл сейф, вернул маскировку на место и даже присыпал снежком. Глянув на него и убедившись, что всё в порядке, развернулся и по дуге вернулся к Синдбаду.
— Ну, как грибочки? — спросил он.
— Увы, только галлюциногенные, — вздохнул я.
Калитка КПП открылась перед нами не сразу, точно смотрящие раздумывали — пускать нас или нет. В «предбаннике» нас встретил Васька Рупор, помятый и мрачный, откровенно не выспавшийся.
— Явился, лисья рожа? — спросил он меня. — Быстро ты что-то, а снаряги успел лишиться…
— Что значит «быстро»? — поинтересовался я. — Со вчерашнего дня у вас не был!
— Очень смешно, — Рупор посмотрел на меня укоризненно. — Час назад я тебя из этой самой калитки выпустил. Правда, ты тогда со своим рюкзаком был, при «Шторме» и всём прочем.
— Чего ты нес… — я осёкся, догадка шарахнула в мой мозг с силой молнии и заставила сердце заледенеть.
Тут побывал дубль! Ещё ночью он покинул Сосновый Бор и попёрся на Обочину!
Но зачем? Просто так, случайно, или у него в мозгах имеются все мои воспоминания, включая разговор с двумя большеголовыми? И он считает себя мной, Лисом?
От этой мысли мне стало вообще дурно — впору в обморок падать.
— Да ещё и мужика где-то отыскал незнакомого, — продолжал Васька, не подозревавший о моих душевных терзаниях. — Эй, земляк, ты о наших порядках в курсе? Знаешь, что оружие сдать придётся и что на территории рынка никаких разборок, даже с кулаками?
— Знаю, — просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».
— Эй, Василий, — позвал я слабым голосом. — А когда ты меня выпускал, я себя нормально вёл, как обычно? И не помнишь, во сколько он… в смысле я тут появился? Ночью?
— Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? — Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осёкся. — Пришёл вроде не в нашу смену, значит — до восьми утра. А когда уходил — вялый какой-то был… — Он помялся, подбирая слова. — Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Лёха?
— А то, — отозвался с вышки его напарник.
— Он грибы собирал, тут, неподалёку, — сообщил Синдбад. — И после этого мы с ним встретились.
И что самое интересное — всё так и было, без обмана.
— Грибы? — Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. — Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой… где только такое старьё нашёл? — Он поводил сканером. — Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.
И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них — его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.
Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:
— Что это ещё за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.
— Долго рассказывать, — я вздохнул. — Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.
Башка всё ещё гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух — как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?
— Надо выпить, — сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то ещё и к Старьёвщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.
Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошёл!
В пределах Обочины, помимо вотчины Кали, есть несколько заведений масштабом помельче, одно — совершенно фешенебельное, для сорящих деньгами туристов, желающих посмотреть «настоящий сталкерский бар», и штуки три — грязные и вонючие забегаловки.
Через десять минут мы сидели в одной из них, перед нами стоял пузырь водки типа «горлодёр», два стакана и вскрытая банка рыбных консервов. Бармен по кличке Штука пялился на нас подозрительно, а прочие посетители, из которых я знал двоих-троих, прямо-таки излучали агрессию.
Сюда ходят только неудачники да новички, то есть те, у кого денег кот наплакал.
— Давай, — сказал Синдбад, разливая водку по стаканам. — Тебе надо, я вижу.
— А тебе нельзя, ты раненый, — напомнил я.
— Почти заросло, — он сложил губы трубочкой. — Я же сталкер, ты забыл?
Это верно — такая напичканная имплантами тварь, как мы, либо подыхает быстро, либо столь же быстро приходит в норму.
— Тогда давай, эх, рыжим море по колено! — согласился я, и мы выпили.
Через пару минут я смог дышать, и к этому моменту беспокойные мысли в башке если и не улеглись, то хотя бы стали жужжать потише. Я закусил, скривился от мерзкого вкуса прессованных рыбьих хвостов и голов — иных «деликатесов» в такой забегаловке не найти.
— Теперь рассказывай, — заявил Синдбад.
— И чего это я должен тебе рассказывать? — Я покосился на него с недоумением. — Вообще, ты помнишь наш договор? Ты меня проводил до Обочины и теперь свободен, как ветер. Можешь в торговлю включиться, пойти к девочкам или вообще обратно к тамбуру отправиться.