– Она всегда со мной.
Драккар шел к выходу из гавани, а чужой корабль только отходил от причала. С него доносились крики, на корме, рядом с местом рулевого, заметно было какое-то движение.
– Не уйдет, – сказал эриль кровожадно, – народ у него хлипковат. Вот только что они там делают?
Драккар Храфна развернулся носом прочь от города, вспенилась вода под веслами.
– Нажали! – крикнул Ивар.
Мелькнул причал, где остался стоять Торд, берег ушел в сторону, крутая волна ударила в борт, корабль закачало. Лицо овеял ветер, полный соленых морских запахов.
Драккары мчались, десятки весел вспарывали светло-зеленую воду, на солнце сверкали брызги. Но относительно друг друга корабли не двигались, точно замерли на месте, и только берег уползал все дальше.
Исчез из виду город, осталась серая полоска, а потом и она спряталась за горизонт.
Викинги гребли мощно, размеренно, по могучим спинам тек пот, над палубой витал запах крепкого пота.
– Сколько они могут держаться? – спросил Арнвид, сжимая кулаки. – Это же невозможно!
Драккар Храфна дрогнул, зарылся носом в волны, одно из весел не выдержало, сломалось, донесся резкий хлопок, будто лопнул мешок из бычьих шкур.
– Сдают, – проговорил Ивар. – Сейчас догоним и перережем, как овец. У них от такой гребли руки трясутся.
На корме чужого корабля показался невысокий человек, вкинул руки, к небесам взвился то ли плач, то ли вой. Ивар осекся на полуслове, вскинул руки к вискам, почувствовал, как внутри головы разрастается что-то твердое, холодное, норовит пробиться сквозь череп.
Через шум в ушах расслышал крики, понял, что драккар теряет ход.
– Колдовство? – чтобы повернуться к Арнвиду, пришлось приложить сил больше, чем на удар тяжелой секирой.
Эриль спешно чертил в воздухе руны, те вспыхивали тревожным зеленым пламенем, рассыпались на искры. Лицо Арнвида было удивленное, как у девицы, обнаружившей под подолом мужскую руку, лысина пламенела точно кочка, поросшая морошкой. Вой нарастал, от него тряслись внутренности, а кожа покрывалась пупырышками.
Ивар глянул на замерший драккар Храфна – над ним клубилось облако серого дыма, странно плотного, точно каменного, расползалось в стороны с неприятным шорохом. Несмотря на хруст в шее, конунг повернул голову назад – кое-кто из дружинников лежал, не шевелясь, другие двигались замедленно, как снулые рыбы, Кари недоуменно оглядывался.
По проходу между лавок, шатаясь, шел Нерейд, меч блестел в его руке, лицо кривилось.
– Эриль, сделай же что-нибудь! – долетел до Ивара полный муки хриплый крик.
– Не могу! – рявкнул Арнвид сердито. – Тут что-то не так, руны не действуют, словно…
Серая хмарь надвинулась, окружила со всех сторон, Ивар ощутил, как тяжелые руки легли на плечи, рванули к палубе. Он сжал зубы, напряг мышцы в попытке удержаться.
Нерейд упал мягко, брякнул клинок, так и не выпущенный из руки, Арнвид опустился на колени, глаза его заблестели, а перевитые набухшими синими венами руки задрожали.
– Конунг, мы… – успел сказать он и рухнул навзничь.
Ивар с невероятными усилиями, ощущая, что рвет себе жилы, поднял руку и положил на меч, надеясь, что оружие из кузниц сидхе поможет справиться со злым мороком.
Но ничего не получилось, клинок не отозвался. Перед глазами замелькали алые и синие искры, тяжесть на плечах увеличилась. Ивар услышал мощный гул прибоя, а потом что-то твердое ударило в ухо и стало темно.
В лицо плеснуло с такой мощью, что Ивар подумал – угодил в море. Широко открыл рот, задергался, как насаженная на палку лягушка, и новая порция холодной влаги обрушилась сверху.
Ивар закашлялся, только тут осознал, что лежит на твердом, а вода стекает по волосам, щекочет подмышки, но вовсе не затягивает в себя.
– Ты как, конунг, очухался? – прогудел знакомый голос. – Или еще плеснуть?
– Не… надо… – губы слушались с трудом, и вообще Ивар ощущал себя так, будто его долго катали вверх-вниз по каменистому склону.
Открыв глаза, обнаружил стоящего рядом Кари с ведром в руках и тревогой в синих глазах.
– Слава асам, – проговорил берсерк. – А то я решил, что все померли. Попадали вдруг, засипели.
– А ты как, ничего не почувствовал?
– Ничего, – Кари поскреб грудь, широкую, точно стол в корчме.
– Нет ничего сильнее одинова безумия, – Ивар осторожно подтянул, утвердился на трясущихся ногах, с наслаждением глотнул прохладного воздуха. – Так, что тут у нас?
Серая хмарь исчезла, солнце по-прежнему сияло меж курчавых, как белые ягнята облаков, а море терлось о борта драккара, вот только сам корабль напоминал место побоища.
Дружинники валялись на лавках и между ними, ни один не двигался, кто-то на корме негромко похрапывал.
– Удрали, гады, – драккара Храфна, само собой, видно не было. – Кари, бери ведро и буди всех, а я займусь эрилем.
Арнвид лежал свернувшись, будто младенец в утробе матери, сопел тихонечко.
Стараясь не вслушиваться в раздающийся с кормы смачный плеск и недовольное бормотание, Ивар потряс эриля за плечо. Поднялись веки, морщинистые, словно у черепахи.
Арнвид закряхтел, в глазах его появилось осмысленное выражение, губы задвигались.
– О, уды Фенрира… как же больно…
– Больно? – удивился Ивар. Он, кроме разбитости, ничего особенного не чувствовал.
– Ты не ощутишь, тебе не дано, – эриль приподнялся и сел. – Первый раз в жизни вижу, чтобы руны вообще не подействовали. Словно я рисовал не могучие знаки, добытые самим Гримниром на Лераде, а обычные закорючки вроде тех, какими пишут в Миклагарде!
– И что тому причиной?
– Мне очень не хочется в это верить, но на корабле у Храфна есть кто-то, знающий чародейство более древнее, чем руны, – Арнвид потер уши, точно норовящий придти в сознание пьяница. – Вспомни его клинок хотя бы.
– Мудрость инеистых великанов, тех, что были задолго до асов? – Ивар нахмурился. – Но откуда? В Мидгарде их нет, а принести ее из других миров… Разве такое возможно?
– Думаю, что да, – эриль пожал плечами. – Вот только человек, способный на подобное, вряд ли будет служить такому как Храфн…
Кари ходил между лежащими, бросал веревку с привязанным к ней ведром за борт, вытаскивал и обливал одного дружинника за другим. Те вздрагивали, отчаянно терли глаза, звучали хриплые ругательства.
– О боги… – просипел Нерейд, когда его растолкали. – Что с нами сделали? Я видел дым, а в нем фигуры исполинов…
– Заколдовали, как уж лягушек, – сказал подошедший Ингьяльд, кривясь так, будто ему в спину втыкали раскаленный прут.