Конь повел налитым кровью глазом, недовольно всхрапнул.
– Спокойнее, – предводитель сидов похлопал его по шее. – Ты необычный человек, вождь северян, если сумел привлечь внимание моих братьев.
– Не мне судить, – Ивар пожал плечами.
– Все мы, обитающие ныне под холмами, – в голосе сида проскользнула тоска, – можем прозревать будущее. Одни лучше, другие хуже. Я вижу…
Он замолчал, прищурился, точно вглядываясь во что-то за спиной Ивара, глаза предводителя явившихся из-под холма воинов изумленно расширились, золотые искры побежали по короне.
– Чудная ждет тебя судьба… – мощный голос звучал глухо, как из ямы в земле. – Чудная и страшная.
– То, что судили Норны, смертному не превозмочь, – ответил Ивар.
– Прощай, вождь северян, – сид улыбнулся мягко, по-человечески.
– Прощай и ты.
Могучий конь, в полтора раза больше обычного, взвился на дыбы, скакнул в воздух прямо с места. Мелькнуло поджарое брюхо, блеснули серебряные нити в длинном хвосте, и с той стороны, где стояли разинувшие рты дружинники, раздался дружный вздох.
Взлетев в небо, всадник пропал, а через мгновение исчезло и окутывающее холм вдали свечение.
Когда Ивар повернулся к своим, то многие стояли с разинутыми ртами. Арнвид чесал в затылке, а Ангус выпучил глаза так, что стал похож на бородатую сову в шлеме.
– Битвы не будет, – проговорил конунг.
– Это мы поняли, – отозвался скорый на язык Нерейд. – Догадаться бы еще, о чем вы там с этим светящимся мужиком разговаривали.
– Я ему тебя предлагал, – сказал Ивар, сохраняя серьезное лицо. – Обещал доплатить.
– А что тот ответил? – заинтересовался Арнвид.
– Отказался, – Ивар развел руками. – Сказал, что скорее будет год жрать скорпионов и мокриц, чем жить под одним холмом с одним болтливым рыжим северянином…
– Очень смешно, – пробурчал Нерейд, но тут же осекся, уловив донесшийся с запада звук.
Вновь пел рог, но на этот раз самый обычный, человеческий.
С коротким сухим шелестом толпа викингов вновь превратилась в готовый к бою отряд, опоясалась щитами, выставила копья. Нерейд поднял лук, Ивар опустил руку на меч.
Рог прогудел совсем близко, кусты на дальнем конце прогалины шелохнулись, и из них выступил высокий мужчина. Развел в стороны длинные руки, показывая, что не вооружен.
– Я – Эохайд, сын Финтана, сына Муйредаха, сына Ниалла! – это прозвучало на редкость гордо. – Я желаю говорить с вашим предводителем!
– Не ходи, там может быть ловушка, – проворчал Арнвид.
– Пойду, – Ивар шагнул вперед, повысил голос. – Я, Ивар Ловкач, готов говорить с тобой!
Встретились посредине поляны, где высокая трава доходила почти до колен.
– Я должен просить прощения, – проговорил Эохайд, заскрежетав зубами. – Мы напали на вас без причины.
– Э… – Ивар так удивился, что на мгновение почувствовал себя во сне. Перед ним никогда еще не извинялись те, с кем доводилось сойтись в бою. – Хмм… разве для нападения нужна причина?
– Нужна, – кивнул Эохайд, оказавшийся тем самым воином, с которым конунга судьба свела в самом начале боя. – Только лишенный чести может бросаться просто так, точно бешеная собака.
Ивар промолчал – в Северных Землях многие придерживались другого мнения. Но со своими законами на чужой тинг не ходят.
– Мы приняли вас за других, – объяснил Эохайд.
– За кого? – Ивар напрягся.
– Несколько дней назад тут проходил корабль, – ирландец махнул рукой в сторону моря, глаза его полыхнули гневом. – Те, кто были на нем, попытались угнать наших овец. Мы напали на них.
– И что?
– Мы одолели бы их и отдали на растерзание свиньям! – Эохайд гордо дернул подбородком. – Но с ними был один маленький человек, настоящий карлик, и он навел на нас злые чары!
– Чары? – нахмурился Ивар, вспоминая, как корабль Храфна ушел от погони около Дюплинна.
– Мы будто лишились разума. Пока пришли в себя, они уплыли. Увидев ваш корабль, мы решили, что враги вернулись. Чтобы справиться с колдуном, позвали на подмогу обитателей волшебного холма…
– Я не держу на тебя зла, Эохайд, сын Финтана, сына… – Ивар честно попытался вспомнить родословную собеседника, но быстро сдался. – Значит, судьба была такова, чтобы сошлись мы в сече.
– Много отважных мужей пало сегодня, – ирландец показал в сторону драккара, туда, где случилась битва. – Если вы не торопитесь, то завтра мы бы почтили их память славным пиром.
– Торопимся, конечно, – ответил Ивар, оглянувшись туда, где переступали с ноги на ногу ожидающие конунга дружинники. – Но ради такого дела можем задержаться на денек.
– Вот и отлично, – Эохайд улыбнулся, и Ивар неожиданно для себя улыбнулся в ответ.
Барабаны грохотали монотонно и мощно, пот тек по лицам колотивших по ним мальчишек, а волынщики надували красные щеки, извлекая из мохнатых мешков звуки, способные вызвать зубную боль даже у птицы.
Насаженная на громадный вертел бычья туша поворачивалась над костром, вращающие ее воины взопрели, сняли рубахи, блики бегали по мускулистым торсам. От костра тек запах кипящей смолы, гари, но все перебивал мощный аромат жареного мяса.
– Если заткнуть уши, то будет совсем хорошо, – Ингьяльд мученически искривил лицо. – У меня от этого грохота голова болит.
– Терпи, викинг, конунгом станешь, – рассмеялся Арнвид, непонятно какой раз опуская кружку в огромный бочонок с пивом.
Щеки эриля лоснились, глаза блуждали точно сами по себе, а вид был довольный, как у старого лиса, прокопавшего ход в курятник.
Вокруг костра пили и веселились ирландцы вперемешку с викингами. Валялось несколько опустевших бочонков, но еще больше стояло нетронутыми, пиво пенилось, белые хлопья летели наземь, но на это никто не обращал внимания.
– Выпьем же за тех, кто пал вчера! – Эохайд поднялся, вышитая золотом рубаха на его груди прилипла, красиво обрисовав могучие мускулы. – Пусть примут их там, куда они попали!
– Пусть примут, – кивнул Ивар, отметив, что хитрый ирландский вождь сказал так, чтобы и христиан не обидеть, и тех, кто Одину верит, не задеть.
Пиво оказалось горьким и необычайно крепким. По словам Ангуса, варить его научились на острове чуть ли не тысячу лет назад, задолго до конунга Фроди, установившего мир в Северных Землях.
К костру по одному и группами подходили воины, вонзали ножи в быка, чуть ли не выдирали куски мяса, горячие, брызжущие жиром и кровью. На крепких зубах хрустели кости и хрящи.
– Не потешиться ли нам схваткой? – спросил Эохайд достаточно громко, чтобы услышали все.