– Команда, играющая за водных богов, забила одно солнце, – пояснил сын Ягуара. – Но нужно забить девять. Кто первым это сделает, тот и победил.
– А с проигравшими что будет? – влез Сигфред.
– Их принесут в жертву, – равнодушно ответил Акатль.
– Ну что, все еще хочешь играть? – Ивар повернулся к Нерейду, глянул в его выпученные глаза.
– Пожалуй, нет, – ответил рыжий викинг и с усилием кашлянул. – Что-то я хворый какой-то сегодня. Лучше уж поболею себе спокойненько тут, на трибуне, в тенечке, чем там пыль глотать…
Команды вновь бросились на мяч, образовали кучу, на площадке будто заворочалось единое живое существо с множеством рук, ног и голов.
– Слава Прародителю… – сказал Акатль, когда синие выиграли борьбу и устремились вперед. – Если победа окажется на стороне богов воды, то дожди придут вовремя и будут обильными…
– А если огня? – спросил Ивар.
– Тогда нам придется принести щедрые жертвы, чтобы избежать засухи, – отвечая, правитель ольмеков не отрывал глаза от площадки, где команда водных богов пыталась забить второе солнце.
Зрители орали, когда игроки действовали удачно, свистели после ошибок, азартно выкрикивали что-то вошедшие во вкус викинги, и Ивар с удивлением заметил, что сам начинает увлекаться.
И когда алые добились цели в первый раз, он вскочил и завопил от радости.
– Так вы поживете у нас, станете настоящими ольмеками, – с удивлением проговорил Акатль, глядя на гостей.
– Это вряд ли, – конунг, тяжело дыша, опустился на место.
– А чего? Я бы тут поселился, – заметил Рёгнвальд. – Бока зимой не отморозишь, неурожаи если и бывают, то раз в сто лет, зато народ мелкий и хилый, был бы я первым воином…
– А я – нет, предложи мне все золото Ольмекана, – голос Харека звучал тихо, в зеленых, точно нефрит, глазах стояла тоска. – Как можно отказаться от родины, от той земли, что тебя вскормила?
– Можно, – сказал Ивар, вспомнив русичей, десятилетиями живущих в Миклагарде и иногда остающихся там. – Но не хотелось бы…
К сыну Ягуара подбежал раб, прошептал что-то на ухо, лицо правителя ольмеков вытянулось, глаза блеснули тревогой.
– У меня плохие вести, – сказал Акатль, повернувшись к Ивару, – из деревни Куауточко, ну той, где вы причалили, прибыл гонец… На ваш корабль напали тотонаки.
– И что? – Ивар ухитрился сохранить лицо бесстрастным, но вот голос чуть дрогнул.
– Похищены оба ваши жреца, пленник и еще несколько воинов, – сын Ягуара заморгал, изображая печаль.
– Зачем? – удивился Нерейд.
– Как зачем? – правитель ольмеков, пораженный тупостью собеседника, кинул на рыжего викинга изумленный взгляд. – Чтобы принести в жертву богам! Слухи о чужаках на деревянном змее расползлись от Шикаланко до земель хуастеков, так что тотонаки наверняка пришли специально.
– Дабы угостить богов особым блюдом, – сказал Ивар ледяным тоном. – Где живут эти тотонаки?
– Между горами Сакатлана и морем, – Акатль покачал головой. – Их воины многочисленны и свирепы, а путь к главному городу – Семпоале, долог и опасен. Неужели вы отправитесь выручать своих?
– Пустимся в дорогу немедленно, – Ивар поднялся. – Спасибо, сын Ягуара, за гостеприимство, за подарки, но мы…
– Это же бессмысленно! – прервал его правитель ольмеков.
– Все в жизни бессмысленно, – пожал плечами Нерейд и залихватски улыбнулся. – Что ни делай, все равно помрешь. Но лучше погибнуть, сражаясь, чем протянуть много лет в бездействии.
Игра продолжалась, на поднявшихся с мест викингов оборачивались, глядели с удивлением, точно на редкостных дурней.
– Хорошо, воля ваша, – Акатль тоже встал, жестом подозвал к себе одного из разряженных воинов с соседней скамьи. – Шочитлакоцин, ты возьмешь сотню и отправишься с нашими гостями…
– Спасибо, но… – Ивар осекся, увидев лицо сына Ягуара, как никогда похожее в этот момент на морду разгневанного хищника.
Костер едва дымил, тонкая серая струйка поднималась к небесам, а сидящие вокруг огня люди выглядели будто скорбящие на похоронах – понурые, сгорбленные.
Услышав шаги, Эйрик поднял голову, улыбнулся едва заметно, одними губами.
– А, конунг, – сказал он устало.
– Как это случилось? – спросил Ивар, ощущая, что сердце колотится безумным дятлом, а дрожащие от усталости ноги готовы подломиться.
Расстояние от Точтепека до побережья они преодолели за два дня, сделав единственный короткий привал для сна.
Воины-ольмеки на ходу жевали табак, а на привале варили какао. Пили его чуть ли не до тошноты, глаза их начали блестеть, дыхание стало чаще, а усталость отступила.
Викинги обошлись так.
– Они напали поздно вечером, – Эйрик говорил медленно, выдавливая из себя слова. – Оглушили дозорных одного за другим и набросились на нас. Их было около пятидесяти человек, мы сопротивлялись, но… – он развел руками. – Один не даровал нам победы.
– Понятно, – Ивар подошел, сел на бревно. – Не вини себя, вряд ли ты мог что-нибудь сделать.
Измученные двухдневным бегом викинги опускались на землю, бока их вздымались, точно у запалившихся лошадей.
– Мог, – Две Марки покачал головой. – Если бы мы все засели на драккаре и оборонялись оттуда, то клянусь копытами Слейпнира, ни один из наших не попал бы в плен!
– Чего об этом говорить, – Ивар поднялся, морщась от боли в икрах. – Теперь в любом случае нужно эриля выручать. Как мы без него назад вернемся? Даг, ты нашел след?
– Его и искать не надо, – ответил следопыт. – Они не скрывались. Пронеслись, точно стадо кабанов.
– Со мной пойдут… – Ивар обвел дружинников взглядом: слишком многих брать смысла нет, в любом случае у тотонаков воинов окажется больше, но жалко будет потом кусать локти, когда не хватит одного или двоих…
Когда закончил называть имена, подошел Шочитлакоцин, командир сотни воинов-ольмеков.
– Мы тоже отправимся с тобой! – он воинственно взмахнул мечом, перья на плюмаже зашелестели.
– Нет, – Ивар покачал головой.
– Как? – сотник отступил на шаг, глаза его, коричневые, как глина, округлились. – Сын Ягуара велел охранять вас и помогать!
– Одно дело, если к тотонакам вторгнемся только мы, и совсем другое, если со мной пойдете вы, – объяснил Ивар. – Во втором случае они могут решить, что объявлена война. Да и наш малый отряд проскользнет незамеченным там, где сотня обязательно наследит…
– Э, ладно… – Шочитлакоцин вздохнул. – Только если сын Ягуара решит, что я вам не помог, то прикажет принести меня в жертву.
– Ты пошли своих парней в деревню, пусть притащат чего-нибудь из еды нам в дорогу. А потом останетесь здесь, поможете охранять корабль. Вдруг за ним явятся еще какие-нибудь дикие и свирепые…