Стейн увернулся от объятий второго жреца, боднул его в живот, но третий дал подножку. Викинг упал, сверху навалились воины, задавили тяжелыми потными телами.
Арнвид смотрел, как восьмеро хуастеков волокут Стейна к жертвенному камню, но не мог пошевелить и пальцем.
– Умри! – главный жрец поднял нож.
– Сам сдохнешь! – Стейн плюнул в лицо старика, но не попал. Каменное лезвие вонзилось в грудь викингу, сокрушая ребра. Тот захрипел, дернулся, глаза его закатились.
– Быстрее, наставник… – прошептал побелевший Ингьяльд.
– Его! – изогнутый, похожий на коричневый корень палец жреца указал на Гримгельмира. – Хватайте и тащите!
Внук великана не стал сопротивляться, лишь вскинул голову и захохотал, и звук этот заставил смолкнуть беснующуюся у подножия пирамиды толпу. Нож опустился, но серая, как камень кожа не лопнула, лишь прогнулась.
– Что такое? – старый жрец в изумлении глянул на нож, на смеющегося пленника, глаза его обратились на Арнвида. – Схватите его, он пытается колдовать!
Ингьяльд бросился наперерез ринувшимся исполнять приказ воинам, его отшвырнули в сторону. Понимая, что ничего не успевает сделать, Арнвид упал на спину и под собой, прямо на пирамиде, тремя короткими росчерками нарисовал руну Разрушения.
Его схватили, вывернули руки вперед.
В недрах пирамиды зарокотало, громадное строение пошатнулось, окружающие город горы зашатались. Послышались испуганные крики, люди на площади попадали на колени.
Раздался треск, Арнвид ощутил, что держащие его люди теряют опору, к небесам вознеслось облако красноватой пыли. Она скрыла все, а когда рассеялась, из сотен глоток вырвался крик ужаса.
Похожая на удар исполинского меча трещина расколола пирамиду, прошла через чашу с сердцами, многие из которых еще дергались, и разделила на половинки статую богини.
– О боги… – прохрипел старый жрец, опускаясь на колени. – Никакое колдовство… Неужели эта жертва не угодна?
Из толпы внизу донесся плач и скорбные вопли.
– Конечно, – Гримгельмир оскалил блестящие, точно обсидиан, зубы. – Или ты этого не понял, старый дурак?
– Ицкоатль, – сказал старый жрец, повернувшись к одному из помощников. – Попроси правителя подняться сюда. Мы должны решить, что делать с ними. Это знамение… я один не отважусь!
Когда глянул на пленников, то в глазах, не так давно пылавших злобой и силой, Арнвид разглядел страх.
Жрец сбежал по лестнице, обогнул пытающегося ползти приятеля, сброшенного вниз Стейном, скрылся в толпе. Выбрался из нее не один, раболепно кланяясь высокому мужчине в набедренной повязке.
Его бритый череп поблескивал, с макушки свешивался клок волос, а тело покрывала татуировка, изображающая дождь то ли из крови, то ли из огня. Среди алых капель виднелись оскаленные рожи.
– Конунг, что ли, – Ингьяльд сделал шаг, протянул руку, чтобы помочь наставнику встать.
На него тут же нацелились десятки копий.
– Стой на месте, – приказал старый жрец. – А этому, – он показал на Арнвида, – свяжите руки заново. Вздумает ими шевелить – бейте по голове. Если боги против их смерти, но насчет беспамятства ничего не сказали…
Арнвид поднялся, стараясь не делать резких движений, один из воинов обмотал ему запястья кожаным ремнем.
– Что ты хотел? – голос у обладателя кровавой татуировки оказался низким, рычащим.
– О могучий, ты видел знамение, – проговорил старый жрец заискивающе. – Нож не смог проткнуть кожу вот этого, пирамида едва не рухнула. Что нам делать с ними? Если честно, я боюсь представить, что будет, если убьем, хотя бы и просто так…
Правитель хуастеков задумался, черные глаза прошлись по фигуре Гримгельмира, все еще лежащего на жертвенном камне, скользнули по Ингьяльду и остановились на Арнвиде.
Жрецы и воины на вершине пирамиды молчали, боясь даже дышать, толпа внизу негромко рокотала.
– Скоро в Теночтитлан отправится посольство, – сказал правитель. – Послам необходимо везти подарки. Мы преподнесем этих людей ацтекам, их император любит всякие диковины. Вот пусть он и решает, что с ними делать.
– Но как довезем? Попробуют освободиться и сбежать, – вздохнул старый жрец, махнул рукой в сторону Арнвида. – Вот в этом я чувствую странную мощь.
– Опоить их дурманом – и все дела, – правитель хуастеков пожал плечами. – Каждый день давать по горсти сушеных грибов или батончику пейотля. Так они не то, что о побеге забудут, о том, кто они такие…
– Отличная идея, – мой господин, – старый жрец улыбнулся, словно змея, между губ мелькнул узкий язык. – Ицкоатль, неси грибы! Они действуют быстрее…
Его помощник вихрем сбежал по лестнице, там послышались недовольные крики, топот. Когда вернулся, то бережно прижимал к груди плетеную из толстых волокон шкатулку.
– Кормите их, – велел старый жрец.
– Я не буду это есть! – Ингьяльд отступил на шаг.
Гримгельмир на камне забился, точно выброшенная на берег рыба. Один из жрецов отлетел, держась за промежность, другой пошатнулся от мощного удара, но к оставшимся на помощь прибежали воины.
Внук Вафтруднира дергался, но врагов было слишком много.
– Ешь, – жрец, названный Ицкоатлем, открыл шкатулку, зачерпнул из нее горсть какой-то черной трухи, покрытой, будто плесенью, белым налетом. – Тебе не будет плохо…
В спину Ингьяльда уперлись два копья, один из воинов подскочил, зажал строптивому пленнику нос. Ингьяльд раскрыл рот, глубоко вдохнул и… проглотил труху, брошенную ему в лицо.
Закашлял, заперхал, но тут же замолк, уставился куда-то в небо.
– Теперь ты, – жрец со шкатулкой подошел, глянул на Арнвида вопросительно. – Сам, или тебе помочь?
– Сам, – Арнвид открыл рот, зажмурился.
На язык посыпалось что-то мелкое, сухое, на вкус напоминающее древесную стружку, прилипло к губам, деснам, нёбу. Часть проглотил сразу, остальное начал жевать.
Горло онемело, в голове зашумело, как после третьего бочонка пиво. Голоса хуастеков истончились до комариного писка, Арнвид ощутил, что плывет в сторону, взлетает.
Потом ударился лицом обо что-то холодное, и сознание упорхнуло.
Лежащая между гор долина формой напоминала исполинский драккар – плоское дно, довольно крутые склоны. Поднявшееся солнце освещало город, расположившийся там, где на викингском корабле стоит конунг.
– Неужели пришли? – спросил Ивар. – Даже не верится.
– Только что-то я не рад, – вздохнул Нерейд. – Чую, как настучим тут всем по рогам, назад придется бежать вдвое быстрее…
По дну долины тянулись кукурузные поля, там виднелись работающие люди. Шумела река, образующая неподалеку от города довольно большой водопад, в рощах распевали птицы, ветерок колыхал заросли.