— Что-то я забыл, сколько свободных кольев у меня на лобном месте — три или четыре? — этот отвлеченный, казалось бы, вопрос, произвел странные перемены в поведении Рыггантропова. Тот мгновенно умолк, точно ему зашили рот, и попытался спрятаться за спину Тили-Тили. Учитывая, что йода был в два раза меньше, выглядело это довольно странно. — Мне нужен совет, — продолжил Владимир, — относительно некоторых странных событий, которые происходят в последние дни в столице…
— И что же это за события?
— Есть среди них и хорошие, — по лицу князя, но только на миг, промелькнула улыбка, — ваши «друзья» мятежники, например, полностью прекратили свою гнусную деятельность. Нет новых листовок, никто не бередит народ невразумительными россказнями.
— А плохие?
— Есть и плохие, — Владимир Красна Рожица на мгновение замолчал, пристально вглядываясь в лица студентов. Но Арс сумел сохранить выражение вежливой доброжелательности, лик Рыггантропова по выразительности не превосходил лужу грязи, а созерцание мордочки Тили-Тили было сродни гаданию по печеной картофелине. — И очень странные! Три дня назад, кто-то, например, наложил огромную кучу, извините, дерьма, на центральной площади Китежа!
— Может быть, это корова? — робко предположил Арс.
— Не могу с этим согласиться, учитывая, что куча эта была обнаружена на памятнике нашему предку, князю Святославу, — по виду правителя нельзя было сказать, шутит он или говорит серьезно, — разве что корова была летающей… и очень большой!
— Как куча… этого самого может лежать на памятнике? — Рыггантропов опасливо выглянул из-за плеча Тили-Тили. Чтобы проделать этот трюк, ему пришлось почти лечь.
— Ты просто не видел памятник, — спокойно пояснил Владимир. — Там на постаменте грудой свалены щиты поверженных Святославом врагов, ну и свободного места хватает. Вот его-то и обо… заняли, в смысле.
— Ага, — и Рыггантропов вновь укрылся за спиной йоды.
— Кроме этого досадного инцидента случались и другие, — князь чуть задумался, — вот, кто-то уничтожил целое стадо коров. Три десятка животных оказались обглоданы до косточек, притом что пастух, задремавший на часок, ничего не слышал…
— Волки, — пискнул Арс, — совсем обнаглели в этом году. Просто кошмар…
— Конечно, — согласился князь. — Именно волки разрушили храм Буберы позавчерашней ночью, превратив его в развалины за несколько часов… И при этом они зловеще хохотали и расшвыривали обломки так, что те разлетались за несколько километров. Ты точно ничего не хочешь мне сказать, студент?
— Э, нет, — все описанное очень походило на демонские проделки, но признаться в том, что это ты, собственноручно, привел напасть в Китеж? Поступить так — значит получить в собственность один из тех свободных колов на лобном месте, о которых не так давно упоминал Владимир Красна Рожица… — Нет, нечего, — повторил Арс уже увереннее.
— А вот мой придворный волшебник говорит, что все это очень сильно попахивает нехорошей магией, — взгляд князя жалил, точно стая шершней, — а если говорить точно, то демонами… А вы, если не ошибаюсь, учитесь на кафедре демонологии?
— Истинная правда, — обреченно ответил Топыряк, уже ощущая, как становится обладателем небольшого куска деревянной собственности. Острой и довольно неудобной.
— И вам нечего мне сказать? Ладно, идите, но из города вам теперь уезжать запрещено. До моего разрешения.
За дверью студентов ждали уже другие дружинники. Их было больше, и приказы они получили несколько иные — не только охранять гостей из Ква-Ква, но и следить, чтобы они сами не сбежали.
Под усиленным конвоем и удивленными взглядами горожан, ощущая себя настоящими преступниками, друзья добрались до дома Топыряка-старшего. Тот, к счастью, оказался в отъезде, и сыновнего позора не видел.
— Что будем делать? — спросил Рыггантропов, через окно глядя, как дружинники деловито перекрывают возможные пути бегства. — Это ведь тот демон, которого ты вызвал?
— Что делать — не знаю, — неожиданная догадливость приятеля вовсе не улучшила настроения Арса. — Если признаемся, то нам точно крышка! Князь нас не помилует!
Тили-Тили зашипел и выразительно провел пальцем поперек горла. Жест этот в переводе не нуждался.
— А если попробовать сбежать? Раскидать стражников заклинаниями?
— Ага, чтобы нас настигли через пару часов, — фыркнул Арс. — Ты как на лошади ездишь? Как куль с овсом, а дружинники только что не в седле родились… Догонят, стрелами засыплют, и никакие заклинания не помогут! Да ведь у князя и свои маги есть, ты что, надеешься с ними справиться?
Рыггантропов мрачно засопел, оценивая открывшиеся перспективы.
— А может тот меч вытащить? — предложил он после получасовой паузы, за время которой Тили-Тили, похоже, заснул, а Арс успел раз сто проклясть себя за неосмотрительность. — Он… типа могучим может оказаться! Всех перебьем!
— Нет, меч трогать нельзя, — ответил Топыряк. — Ты же не знаешь, для чего он сделан? Махнешь им разок и весь город в щепки. А это все же моя родина…
Ползущих к терему на корточках людей первыми заметили стражники у ворот.
— Глянь-ка, — сказал один из них, ткнув в бок второго, — это мне с похмелья мерещится или там вправду кто-то тащится?
— Не, не мерещится, — второй стражник протер слипающиеся по утреннему времени глаза.
Странная вереница, приближающаяся к воротам, состояла на первый взгляд из одних согбенных спин. Словно некий маг превратил нескольких черепах в людей, но забыл научить их ходить прямо.
— Что вам нужно? — спросил старший караула у первой спины, обтянутой каким-то черным одеянием. Спереди к этой спине была приделана голова с голой, точно валун, макушкой.
— Мы, гнусные геволюционегы, пгедаем себя в гуки князя, — проблеяла спина, точнее — голова, так и не поднимая лица.
— Чего? Какие гуки?
— Погоди, — второй дружинник оказался несообразительнее, а может, просто меньше хотел спать. — Вы мятежники и хотите сдаться?
— Да, — ответил лысый и болезненно дернулся, точно его ударили кнутом, — пгизнаемся в ужасных пгеступлениях и жаждем пгедстать пегед самим князем, дабы исповедаться в ггехах!
— Где же мы вам сейчас князя найдем? Еще петухи не кричали!
— Вопрос… жизни и смерти! — вторая спина неожиданно показала лицо, украшенное пышными черными усами. И читался на этом лице настоящий ужас.
— Не думаю, что князь любит просыпаться так рано, и если мы начнем его будить, то наверняка рассердим, — дружинники не прочь были поболтать. Даже несколько необычный вид собеседников доблестных воинов нисколько не смущал. — А ты знаешь, что бывает с теми, кто сердит князя? Для них ставят особенно тупой и шершавый кол. Чтобы сидящий на нем умер не сразу, а помучился денек-другой и хорошенько осознал свою вину…