Анжела, хмыкнув, взяла. Взглянула на папку искоса, как ворона на блестящую брошку…
Хорошо, что она смыла маску. Потому что внезапная бледность, моментально лишившая ее щеки невинного детского румянца, была сейчас особенно видна.
В самом верху бумажной пачки была большая фотография, вырезанная из старой газеты. Моложавый обаятельный мужчина смотрел сквозь прозрачную папку, а Анжела смотрела на него, как смотрят на привидения, и в этот момент и без того фантастическая вероятность того, что Богорад врал, полностью сошла на нет.
Анжела быстро взглянула Владу в глаза. Медленно опустила папку, уронила на потертый гостиничный палас:
– И?..
– Я нанял человека, который собрал все это для меня, – сказал Влад. Среди всего, что он собирался сказать Анжеле, эта фраза была самой трудной. Самой скользкой и неприятной для языка.
– И?.. – повторила Анжела. Посмотрела на сигарету в своей руке; стряхнула пепел на пол.
– Ничего, – сказал Влад. – Надо же было знать, с кем меня связало до смерти… С кем предстоит провести долгие годы. Потому что, как ты помнишь, я собираюсь жить подольше.
– Все собираются жить долго, – сказала Анжела. – Не у всех получается.
– Да, – согласился Влад. – У этих людей, – он кивнул на папку у Анжелиных ног, – не получилось.
Анжела наклонилась. Коснулась папки кончиками пальцев; поморщилась, будто опуская руку в нужник. Отстегнула прозрачный клапан, вытащила бумаги; сразу же перевернула лицом вниз фотографию Егора Елистая. Заглянула в середину пачки, перевернула несколько страниц. Выписки из архивов, из книги гражданского состояния (брак, развод, снова брак, смерть), газетные статьи, переснятые любительские фотографии, копии банковских счетов…
– И ты заплатил за это? – тихо спросила Анжела.
– Да, – сказал Влад.
– А ты мерзавец, – сказала Анжела удивленно. – Гад, урод, негодяй, дерьмо…
Влад хотел спросить: «А ты?», но удержался и промолчал.
– Какой бы добрый волшебник, – сказала Анжела сквозь зубы, – избавил меня от необходимости видеть твою самодовольную рожу. Теперь я понимаю – это мне наказание… быть прикованной к такой сволочи, как ты.
– Поделом, – сказал Влад.
– Поделом, – сквозь зубы согласилась Анжела. – А теперь пшел вон. И не показывайся мне на глаза, пока не позову.
* * *
Объявили посадку. Влад оставил недопитый кофе и пристроился в хвост небольшой толпы, ожидающей, пока ее пропустят в самолет. К турникету подошел длинный автобус, корпус его был так низко посажен, что, казалось, он вот-вот коснется брюхом теплого бетона.
Поехали.
Был яркий предполуденный час; справа и слева маячили крылатые силуэты, пестрели эмблемы на косых хвостах. Влад стоял, держась за свисающую с поручня ременную петлю, и смотрел на солнце – высокое тонированное стекло плюс очень темные Владовы очки позволяли глядеть на него, почти не щурясь.
Странно, но он был даже счастлив. Сегодня он оказался абсолютным хозяином каждой своей минуты; у него впереди было два долгих, насыщенных событиями дня.
Он привык быть хозяином своей жизни. Господином, а не постояльцем. Теперь оказалось, что этой жизни может прийти конец – по причинам, не зависящим от Влада. Что другие люди теперь решают, жить ему или не жить; их ненависть направлена против Анжелы, они понятия не имеют, что детский писатель Влад Палий переживет авантюристку от силы на неделю.
Даже если бы они знали это – вряд ли такая малость заставила бы их переменить планы. Возможно, и Влад, будь он на их месте, поступил бы точно так же.
Сознавать это было непросто; когда ключи от твоего дома находятся в чужих грязных руках, а ты лишен возможности поменять замок, когда бегство невозможно – единственным спасением остается выходной, тайм-аут, иллюзия, в которую ты на время переселяешься. Два дня свободы.
…Три часа назад Влад расстался с Богорадом. Они снова сидели в кафе, на этот раз в гостинице, и частный детектив снова ел мороженое, на этот раз клубничное.
– Ей угрожает опасность, – сказал Влад.
– Прежде всего, вам угрожает опасность, – мягко поправил Богорад. – Все ее мужчины мрут.
Влад вздохнул:
– Я жизненно заинтересован в том, чтобы ее не убили. А родственники этого… старого фармацевта, Оскара Снега, вполне могли нанять убийцу, чтобы вернуть потерянное наследство.
– Хм, – пробормотал Богорад. – История с самосвалом действительно темная… Видите ли, господин Палий. Эта женщина оставила за собой такой след, будто слон, извините, в супермаркете. Осколки, трупы. Представляете, сколько народу на нее в обиде? Отец малыша Ярика Дония, всесильный господин Глеб, во всеуслышание обещал удавить ее голыми руками. Дочь и внуки Оскара Снега ненавидят ее. Родственники Егора Елистая, его влиятельные друзья, его бывшая жена, в конце концов… У нее полно врагов! И все, как на подбор, богатые и со связями.
– Скверно, – сказал Влад.
Богорад подался вперед:
– Господин Палий, дело не в ней, а в вас. Все эти месяцы вы ходите по веревочке над пропастью.
– Вы тоже думаете, что она ведьма? – горько спросил Влад.
Богорад оставался серьезным:
– Все, кто имел с ней дело, заканчивали плохо. Ведьма она, или маньячка, или инопланетянка – роли не играет. Я верю в то, что вижу собственными глазами… Она убийца.
Влад молчал, глядя в стол.
Все эти рассуждения следует оставить на потом. Он не судья. Он всего лишь детский писатель, который собирается жить долго… и которому очень хотят в этом помешать.
– Господин Богорад, – сказал он, собравшись с мыслями. – Мне необходимо на два дня отлучиться. Я прошу вас, во-первых, сделать так, чтобы госпожа Анжела Стах пережила эти два дня в целости и сохранности. А во-вторых, попытаться найти человека или людей, которые ей угрожают. Действительно ли это родственники покойного фармацевта?
Богорад выглядел озадаченным:
– Я рискую разорить вас, господин Палий…
– Если она умрет, мне не понадобятся деньги, – со вздохом признался Влад.
И Богорад странно на него посмотрел.
…Самолет оторвался от земли. Разворачиваясь, приподнял одно крыло и опустил другое; Владу всегда жалко было людей, читающих газеты во время взлета. Если человек, взлетая, смотрит в разлинованный типографскими строчками лист – значит, у него в жизни осталось не так много радостей.
Сегодня был исключительно удачный день для путешествия по небу. Земля просматривалась ясно, ни единая тучка не мешала обзору, и даже обычная сизая дымка не была особенно густой. В лучах солнца поблескивали озера – осколки стекла; Влад смотрел вниз, прижавшись лбом к иллюминатору.