«Матричный проектор» и «диффузный проницатель» остались для Шевалье загадкой. Зато он обратил внимание: лаборант запнулся перед словами «летательный аппарат». Искал подходящий аналог? Полеты для них – вчерашний день?!
– Вам сформировать фантом? Вы же заказывали экскурсию?
Предложение прозвучало до безумия буднично. Вроде: «Вам подать экипаж?»
– Давайте! – азартно выпалил Шевалье.
Бесплотность закончилась. Вместо нее возникло ощущение силы – бьющей через край, упругой, восхитительной. Так чувствовал бы себя шарльер – до отказа наполненный водородом, рвущийся в небо! Огюст с восхищением рассматривал новое «тело», игравшее сполохами. А потом оттолкнулся от песка – и взлетел!
– Здорово! Оказывается, быть призраком – совсем неплохо!
– Фантомом, – ворчливо поправил его лаборант. Оставшись внизу, он задрал голову, присматривая за расшалившимся гостем. – Призраки – нестабильные образования без материального носителя. Как правило, с поврежденной структурой волновой голо-матрицы личности. Если у них и сохраняется сознание, они ощущают свою ущербность и страдают от этого. Спускайтесь, а?
Как спуститься обратно, Шевалье не знал. Он просто захотел оказаться на земле – и плавно спланировал к подножию двухэтажного «гриба». Коснувшись «ножки», он ощутил гладкую и теплую поверхность. Затем пальцы без всякого сопротивления вошли внутрь. Шевалье отдернул руку. Он поймал себя на том, что ему начинает нравиться в Грядущем, – и занервничал по-настоящему.
Потомки ведь на то и рассчитывают! Завлечь, искусить, переманить на свою сторону…
– Ну что, полетели? На экскурсию?
Одним движением лаборант перетек ближе и взял Огюста за запястье. Слабое покалывание, как от прикосновения к наэлектризованной поверхности; вслед за этим их руки срослись. Наверное, Шевалье должен был испугаться. Но страха не было. От лаборанта к нему текла спокойная уверенность, сдобренная толикой мягкой, необидной иронии. Ничего плохого не случится, говорил ток, никому не причинят вреда…
«Потому что я вам нужен! Надо быть настороже… Тысяча чертей! – а вдруг он читает мои мысли?»
В любом случае лаборант даже виду не подал.
– Вперед!
Небо рванулось навстречу.
Скорость ошеломила Шевалье. Поток воздуха пронзал фантомное тело насквозь. Это бодрило: ветер, обдувающий тебя изнутри! Сверкая под солнцем, гладь моря стремительно уносилась назад. Возникли на горизонте и сразу исчезли, нырнув под воду, лоснящиеся корабли-левиафаны. Прямо по курсу возникла линия берега, надвинулась, развернулась панорамой. Полоска золотистого пляжа, темный малахит мха, облепившего скалы…
«Кровь Христова! Никакой это не мох! Это деревья! Тропические деревья, чьи кроны сливаются в сплошной зеленый покров! А у берега, на отмелях…»
На теплых отмелях плавали сотни шишковатых кожистых шаров. Их окружали решетчатые пирамидки, торча прямо из воды. На вершинах вспыхивали знакомые огоньки.
– Это скотоферма? Здесь выращивают… э-э… морских коров?
– Коров?!
Лаборант рассмеялся – верней сказать, неприлично заржал. Вибрации его веселья передались Огюсту. Он едва не расхохотался следом, хотя и не понимал, в чем юмор ситуации.
– Как это называлось в ваше время? Родильный дом?
– Родильный дом? Для кого?!
– Для женщин, конечно!
– И где же… роженицы? Неужели внутри шаров?!
– Эти шары и есть роженицы!
– Это – женщины?!
– Ох, зря я вас сюда притащил, – покаянно вздохнул лаборант. – Ладно, зависнем на пару минут. Я попытаюсь вам объяснить.
От зрелища шаров, мерно покачивающихся на легкой зыби, Огюста начало подташнивать. Он почел за благо отвернуться. Ладно, крылья или жабры. С этим он готов был смириться. Но отказаться от человеческого облика, да еще во время беременности?! Кого же родят эти, с позволения сказать, «женщины»?!
– Вы не забыли, что тело для нас – понятие относительное?
Шевалье угрюмо кивнул.
– При этом мы все равно остаемся людьми, поймите! Сознание, личность, генетическая информация, солитонная матрица… Уверяю вас, после родов все дамы примут вполне антропоморфный вид. А сейчас им так удобнее; оптимальнее… Приятнее, в конце концов!
– Приятнее?!
– Ну да! Я читал, у вас беременность доставляла женщинам много хлопот. А ее срок? Это же вообще кошмар – девять месяцев…
– А теперь?
– Теперь женщина сама регулирует срок вынашивания. Управление хромосомным компьютером на базе человеческого генома позволяет ускорить развитие плода. Без всяких побочных эффектов!
Шевалье с сомнением покосился вниз, на шары.
– Эта форма тела – наиболее удобная для будущих матерей. Плюс водная среда, комфортная температура; оплачиваемый декретный отпуск… Что бы вы сами выбрали, а? Девять месяцев тошноты и беспокойства – или три-четыре месяца сплошного удовольствия?
Огюст честно постарался взглянуть на проблему непредвзято.
– Я бы выбрал, – внезапно улыбнулся он, – девять месяцев сплошного удовольствия! Считайте, убедили. Вас тоже учили на Переговорщика? Неплохо получается, мой ангел!
– Ничему меня не учили! Экспресс-курс факультативно… Скажу вам по секрету: ерунда это все! Хронопсихология, методики архаичной коммуникации, психотипы… Просто один найдет общий язык даже с питекантропом, а другой – нет. Полетели дальше? Хотите посмотреть на Париж?
– Хочу!
Они набрали высоту, поднявшись над облаками. По идее, в горних высях царил лютый холод, но фантомные тела имели неоспоримые преимущества. Будь летуны во плоти – превратились бы в ледышки.
Их курс пересекла капля жидкого пламени.
– Стратосферный экспресс. На посадку пошел.
Далеко внизу проплыл едва различимый птичий клин.
– Летим над Европой.
Огюст не преминул воспользоваться «эффектом приближения». Он рассчитывал увидеть огромные мегаполисы, здания-великаны, уйму самодвижущихся экипажей и летательных аппаратов… Вместо этого в поле зрения попадали сплошь леса, луга и прочая первозданная природа. Изредка среди буколических пейзажей возникали циклопические сооружения в виде ячеистых спиралей, растущих из земли. Они напоминали осиные гнезда и переплетения блестящих лиан.
– Летим над энергетическим комплексом. Левее – нанофабрика. Универсальное производство: из атомов и молекул собирается все – техника, пищевые продукты, одежда… Хотя одежда – это для пижонов. Ею в наше время мало кто пользуется. Дальше – система орбитальной связи…
– А люди? Где люди?!
– Все производства – автоматические. Люди заняты более интересными вещами.