Он встал. Тело не слушалось, как после долгой болезни. Подошел к окну. Почти стемнело, по дорожке вдоль дома шел сосед с овчаркой на поводке, у кафе «Агат» на углу стояли девчонки в мини-юбках. Десять вечера…

Он прислушался. На кухне вполголоса говорили папа и мама: говорили, боясь разбудить его, Арсена. Кажется, продолжался разговор, который он уже слышал – в наушниках у монитора…

Он ощупал себя. Ребра вздымались и опадали, сердце заставляло содрогаться майку на животе. Он был жив, не нарисован, он был собой, не оставалось сомнений.

Он выглянул в прихожую. Это была прихожая его дома, знакомая до мелочей; рюкзак валялся на том же месте, где нарисованный Арсен его бросил, зато мокрые туфли мама протерла и набила сухими газетами, чтобы вернуть им форму. Из кухни доносился запах свежих котлет – мама торопливо жарила их на завтра. Арсена всегда на слюну пробивало от этого запаха, но сейчас при мысли о еде сделалось дурно. Он поджал пальцы на влажном полу – здесь недавно прошлись влажной шваброй, плитка еще не высохла…

Зажужжал будто огромный шмель. Ж-ж-ж… Ж-ж-ж… Арсен заново вспотел – и только через секунду сообразил, что это всего лишь телефон, поставленный на виброзвонок. Телефон жужжал и подергивался во внутреннем кармана куртки.

Арсен вытащил его и чуть не выронил на пол – такой скользкой оказалась рука.

– Ты что, придурок?! – рявкнул Максим в трубке. – Что за цирк ты мне устроил, а?

Тогда-то Арсен в первый раз и заплакал.

Глава четвертая Манипулятор

– Вот только не надо так с собой носиться! Бедненький, маленький, любимый сын у родителей! Вот все вы так – интеллектуалы, светочи, а едва наметится угроза драгоценной шкуре – спасайся, кто может. Мир пропадай, а меня не трогайте…

Максим говорил раздраженно и не смотрел на сидящего рядом. Джип утонул в пробке и выныривать не собирался. Арсен молчал.

Пять минут назад Максим подобрал его на углу у кафе «Агат». Арсену проще было бы взойти на эшафот, чем еще раз сесть в эту машину. А не сесть – тоже никак не возможно.

Следы инъекций? Арсен обыскал себя всего, следов укола не нашел, но это ничего не доказывало. Было ли все, что с ним случилось, галлюцинацией? Возможно. А может, и нет. Больше всего на свете Арсену хотелось, чтобы Максим никогда больше, никогда ему не звонил. Он отключил мобильный телефон и не подходил к домашнему, он притворился больным и не выходил из дома, и так прошло три дня, пока наконец днем, когда родители были на работе, в дверь не стал трезвонить почтальон. Арсен отказался отпирать и расписываться за телеграмму, но почтальон все равно оставил ее в двери: «Ну что ты как маленький? Не бойся, включи телефон!»

– …Ну что ты дуешься на меня? Я обещал, что все сделаю? Сделал… Не стал бы ты пороть горячку, дослушал до конца – и уснул бы моментально у меня в офисе, проснулся дома – свежий, как роса. Нет, надо закатывать истерику, кусать меня, бить, ты же здоровый уже мужик… Вот хрен собачий! Как-то поздно мне дебютировать в роли Отелло, я офисный работник! Слабый! Слабенький!

Машина прокатила двести метров и снова остановилась перед светофором.

– Ну серьезно, Арсен, – сказал Максим другим голосом. – Ну прости меня, ладно? Я меньше всего хотел тебя напугать. Просто я, в силу специфики, совсем не боюсь смерти. Поэтому мне все время кажется, что и остальные – тоже.

– В силу какой специфики? – липкими губами спросил Арсен.

Максим странно улыбнулся:

– Отважный я. Почти что летчик-испытатель… Ну что же, взять хотя бы эту аптеку.

* * *

Маленькая аптека была закрыта в воскресенье, но сторожиха, сидевшая внутри, радостно открыла засов, едва завидев Максима. Максим отпустил ее домой – отдыхать, запер входную дверь, включил свет в узком коридорчике и прошел в торец его – в кабинет заведующей. Отпер дверь ключом на связке. Впустил Арсена.

В крохотном кабинете было прохладно и пахло йодом. На столе валялись канцелярские мелочи, рекламные листовки, стоял древний пластмассовый телефон на витом шнуре. Компьютер казался ровесником телефона. Зато над дверью помещался экран наблюдения. Максим щелкнул пультом, из темноты выступил зал аптеки – пустой. Можно было различить тени прохожих, шагающих снаружи, за витринным стеклом.

– Итак, – Максим уселся за стол заведующей. – Арсен, чего ты хочешь больше всего?

– Соскочить, – сказал Арсен. – Выйти из игры.

– Понимаю. Ты испугался.

– Я хочу… хотел бы соскочить.

– Ты спросил меня недавно: «Что я должен делать, чтобы все вернуть?» И был готов вообще на все… Было?

– Максим, – Арсен собрался с духом. – Рабский труд неэффективен.

– В смысле?

– Ты можешь меня заставить. Я верю. Ты сильнее. Ты можешь вообще меня, – Арсен запнулся, – размазать по стенке. Но зачем? Послушай… Если ты поймал муравья и муравей просит тебя – человеческим голосом – просто отпустить его. Просто. Не давить между пальцами. Может быть, все-таки можно отпустить? Чтобы было потом приятно вспомнить? Это ведь высшее проявление власти над живым существом – отпустить его…

Максим поперхнулся:

– Ну ты манипулятор… Жаль, я диктофон не взял. Ты так говоришь – сердце щемит.

Арсен отвернулся. На стене висел календарь с цветами, Арсен увидел орхидеи и вспомнил Аню. Где она сейчас?

– Допустим, – подумав, сказал Максим. – Я вложил в тебя так много сил и ресурсов, а главное, своего драгоценного времени… А пользы не получил никакой, одни затраты, понимаешь? Все равно что строишь, строишь дом, уже крышу кладешь, а дом возьми да и скажи тебе: у меня другие планы, я хочу уйти.

Арсен задержал дыхание.

– Жалко, – пробормотал Максим. – С другой стороны… Мало ли, что мне жалко. Давай договоримся: сегодня мы с тобой работаем… Только сегодня. А потом я тебя отпускаю.

– Правда?! – Арсен вспыхнул и сразу же угас. – А мои родители…

– С твоими родителями, с семьей, со всем как есть без вопросов. Но сегодня ты работаешь со мной часиков эдак до восьми… Идет?

– Да, – быстро сказал Арсен.

– Тогда, будь добр, пойди сейчас туда, – Максим кивнул на монитор, – и принеси любой предмет. Запомни, где лежало, чтобы потом вернуть.

– Любой?

– Абсолютно… Секунду.

Максим вырвал лист из блокнота заведующей, оставленного на столе, и здесь же подобранной ручкой что-то на нем написал. Свернул трубочкой:

– Положи в карман рубашки. Не читай.

Арсен сунул бумажку в нагрудный карман, вышел в зал аптеки и впервые в жизни оказался за кассой, на месте аптекаря. Кассовый аппарат был заперт. Арсен постоял, оглядываясь и невольно представляя себе, каково это – всю жизнь простоять здесь, каждый день видеть глаза за мутным стеклом и руки с мятыми бумажками… Великая миссия – продавец лекарств. Отпуская аспирин, ты делаешь человечество лучше…