– Немного.
– Все-таки вестибулярный аппарат – самое слабое твое место, – сказал Максим. – Это еще на стадии йогуртов было понятно… Йогурт «Йорг», помнишь? Ну когда отлежишься – вставай.
* * *
Шел снег с дождем. Запущенная программа «Правда жизни», тяжеленный сканер-анализатор, замедляла реакции, и потому все вокруг казалось преувеличенно резким, быстрым, раздражающим, и дождь летел на землю с невероятной скоростью.
Он поднялся по ступенькам, знакомым с шести лет. В поле зрения лентой тянулась дополнительная информация: площадь помещения. Температура воздуха. Слева внизу мерцал план: если скосить глаза, можно было увидеть схему школьного этажа и себя на нем, фигурки других людей: технички, завуча, физрука, учеников…
Это волшебство, в который раз подумал Арсен. С другой стороны, у меня вот так же всплывает карта в любой игрушке… Хоть в том же «Балу»… Это естественно… Естественно больше знать о мире, в котором живешь…
Физрук шел навстречу. Всплыла цветовая информация: физрук был раздражен, и его злость нарастала. Опять что-то случилось и случится завтра, какая-то дрянь, все дерьмо, жизнь профукана. Физрук шел, не замечая Арсена: посещает ли тот занятия, существует ли на свете – не имело значения. Он прошел мимо, не ответив на приветствие. Арсен обернулся и увидел, что вчера вечером физрук пил, что печень у него увеличена, что он давно не спит с женой, хотя они живут в двухкомнатной квартире и для знакомых делают вид, что все у них в ажуре…
Непроизвольно хлопнули веки. Актуальная информация смылась, будто капли с ветрового стекла под напором «дворников». Арсен перевел дыхание, и в ту же минуту его окликнула техничка. Она искренне была рада видеть его и желала знать, чем он болен. Он ведь очень болен, раз не ходит в школу?
У технички был внук в Воронеже. Говоря с Арсеном, она думала о внуке. Перед глазами высветилась желтая строчка – ссылка. Проследовав по ней, можно было и о внуке многое узнать, но Арсен не стал: просто улыбнулся, как крошка Енот.
Схема ее эмоций, зависшая перед внутренним взглядом, просветлела в ответ. Техничка реагировала на простые раздражители – улыбку, крик, мат. Через минуту она грязно ругала старшеклассников, задымивших мужской туалет.
Схема помещения. Схема водоснабжения и вентиляции. Степень изношенности конструкций… Вот дрянь, это мне к чему?! У пробегающего мимо второклассника педикулез в запущенной форме. Куда смотрит медсестра…
Я понимаю, сказал себе Арсен, почему Макс называет эту штуку «свинцовыми мерзостями». Ну вот, температура воздуха двадцать два градуса. Неплохо. Высокая влажность, под плинтусами в наличии паразиты – тараканы. Прямо впереди – большая группа людей.
Его одноклассники, изгнанные дождем со двора, курили в туалете, курили нервно, переговаривались отрывисто и зло:
– Ушлепки недоделанные, вот же совсем задрали…
– Собраться и отловить по одному…
– А этот, черножопый…
– Сволочи, гниды, ублюдки…
У Димы из параллельного был синяк на пол-лица и загипсованный палец. Синяк, судя по виду, вчерашний или позавчерашний. А вот разбитая губа. А вот рассеченная бровь. Еще синяк. У многих из дымивших, стряхивавших пепел в раковины, нахохлившихся парней обнаружились невидимые глазу, но зафиксированные «Правдой жизни» повреждения: легкое растяжение связок на руке. Кровоподтек на пояснице. Ушибы. Ссадины.
– Привет, – сказал Арсен.
Он не наведывался в школу с самого первого сентября. Все лица обратились к нему, интерес проявился – и моментально угас.
– Привет, – сказал Витька, тощий троечник. – Че тебе надо-то?
Я никогда не был для них своим, подумал Арсен. Не ставил такой задачи.
– Да так, зашел. Что тут у вас творится?
– Пэтэушников бьем, – сказал хмурый Вовчик с царапиной на скуле. – Суки, блин.
Территория технического лицея – бывшего ПТУ – отделялась от школьного двора решетчатой оградой, и, сколько себя помнил Арсен, у ограды всегда что-то происходило: торговали сигаретами или чем-то покруче. Кидались снежками через забор. Задирали друг друга. Иногда дрались. Школьным уставом строго-настрого запрещалось подходить к ограде ближе чем на десять шагов.
– Трое наших в больнице, – Дима мельком глянул на свой гипс. – И двое ихних. Ну ниче, мы их еще отымеем по полной…
– Что не поделили? – спросил Арсен.
На него посмотрели, как на идиота. И сразу перестали замечать. Арсен привалился к стенке, покрытой мелким светлым кафелем, и сосредоточился на служебной информации, которую выдавала ему «Правда жизни».
Возраст каждого из собеседников. Кровяное давление. Температура тела. Пульс. Состояние здоровья: так, это в военкомат… Все раздражены. Эмоциональный фон – красный, все красное: ненависть. Два дня назад школьники особо изощренно глумились над лицеистами сквозь ограду, и те подстерегли застрельщиков после уроков. К счастью, пришла подмога школьникам. К несчастью, пришла подмога из бывшего ПТУ. К несчастью, кто-то из обывателей, наблюдавших драку в окно, вызвал милицию. К счастью, она слишком поздно приехала…
Низкорослый Миша, в первом классе сидевший с Арсеном за одной партой, то и дело встряхивал телефоном. Говорил, курил и смотрел на экранчик. Арсен мельком заметил: там катались кубики, раскалывались тарелки и металась какая-то паукообразная дичь. Миша ни о чем не думал в этот момент: он матерился, не думая, встряхивал телефоном, стряхивал пепел, не думая. Арсен не знал, что так бывает.
– Как твоя игрушка называется?
– Руки убери… И вообще, вали, достал…
Арсен повернулся, чтобы уйти, но Витька вдруг окликнул его в спину:
– Эй! Денег не одолжишь до пятницы?
Арсен вытащил из кармана сто долларов и протянул Витьке.
В минуту все изменилось. Витька стоял, глядя на деньги в руке. В туалете сделалось совсем тихо, только капала вода в маленьких, для первоклашек, низких умывальниках.
– Ты че, разбогател? – даже Миша поставил свою игру на паузу.
– Вроде того, – Арсен улыбнулся. – Хочешь тоже?
С минуту все молчали. Арсен вытаскивал из кармана деньги, купюру за купюрой, и совал в руки одноклассникам.
– Они фальшивые! – нервно заржал кто-то. – Это прикол, пацаны!
– Фальшивые?! – Вовчик набычился.
Арсену сделалось смешно. Он положил последнюю бумажку, пятитысячную, на край раковины:
– Настоящие. Хотите – выкиньте. Ваше дело.
Он вышел под дождь, не надевая капюшона, без шапки. Так и шел, чувствуя, как струятся капли по лбу. «Правда жизни» тормозила. Капли летели стремительно, Арсену казалось, что он муха в меду. Дополнительная информация лилась, как цветная вода по лобовому стеклу, текстовая, графическая, с множеством ссылок. Она подменяла собой мир. Арсен не видел дорожку – видел карту, других людей на ней и себя в виде стрелочки и три нестерпимо красные точки, ползущие навстречу.