— Обошел, — сказал Варан.
— Понятно, что обошел… Как он, вообще?
— Скверно. Стоит. Смотрит…
Сыновья хозяина переглянулись.
— Он вообще-то в дне пути был, — сказал старший. — Подбирается, дрянь такая, и подбирается… Надо пугнуть его огнем, сволочь, чтобы неповадно…
— Скажи, — снова спросил хозяин, — про ярмарку что-то слышно?
— Говорят, как обычно. На солнцестояние. Собирайтесь.
Семейство оживилось. Кажется, упрямый внук хотел сказать что-то и про ярмарку, но, встретив взгляд отца, передумал. Ярмарка была для этих людей великим событием, вроде как свадьба: раз в год проходил большой торг в поселке, для здешних мест чудовищно многолюдном: в одном месте жили пятьдесят человек! Ярмарка длилась неделю, на ярмарке не только продавали и покупали, но и обменивались новостями, отдавали детей в учение и договаривались насчет невест.
Младшая невестка хозяина, рыженькая, чье бледное лицо от волнения пошло красными пятнами, уже давно хотела что-то спросить. Воспользовавшись тем, что мужчины заговорили о ярмарке, Варан обернулся к ней:
— Живы. Здоровы. Поле родит хорошо. Брат думает жениться в будущем году. Подарок в ответ передать не смогу — иду другой дорогой, на восток…
Все вдруг смолкли. Варан не понял, почему разговоры о ярмарке оборвались на полуслове и почему семейство смотрит на него с недоумением и страхом.
— На востоке у нас… — после паузы признался хозяин, — неспокойно. — Хотел вот спросить… не знают ли люди, но, раз ты на восток идешь — значит, не знают. Не успели.
— А что так? — Варан переводил взгляд с одного лица на другое. — Лес одичавший… поле?
— Хуже, — признался хозяин. — Человек.
— Вряд ли так страшно, — предположил Варан.
— Пойдем, — хозяин тяжело поднялся. — Пойдем, я тебе покажу…
Стоило им отойти на несколько шагов, как семейство вполголоса заговорило, заспорило о чем-то, слышались «ельник», «ярмарка», «война»… Хозяин привел Варана к лестнице на дозорную вышку.
— Высоты не боишься? Высоко там…
— Нет, — Варан улыбнулся.
— Тогда полезай, — хозяин отступил, давая дорогу. — Двоих не выдержит… Как поднимешься, погляди на восток. Потом поговорим, если захочешь…
Варан полез наверх. Вышка, похоже, не только двоих не снесла бы — она и одного взрослого человека выдерживала с трудом. Варан понимал, что дежурят здесь дети. И даже догадывался, кто был дозорным в момент его появления верхом на Тюфе…
Тюфа оставалась на берегу — мирно спала, свернувшись калачиком перед небольшой грудой рыбьих голов. Варан подумал, что скотинка наелась до отвала, если уж головами брезгует. Ничего, проснется — подберет.
Несжатая половина поля волновалась колосьями, и ветер был тут совершенно ни при чем. В полном безветрии колосья ходили туда и сюда, от середины к углам, от углов к середине — поле нервничало без видимых причин. Или переживает, что не пришли с утра работники?
Перед лесом — Варан разглядел — шалашом стояли мелкие бревна. В чем-чем, а в древесине семейство недостатка не испытывало. Видимо, лес все-таки ручной. Или умеют как-то договориться?
Варан поднимался все выше. С точки зрения местных жителей, с детства обитающих среди пологих холмов, пост дозорного и в самом деле помещался на немыслимой высоте — каких-нибудь десять человеческих ростов. Деревянная лестница не была похожа на ту каменную, что вела на винтовую площадку, но память мышц вдруг подбросила Варану полустертую картинку: дождь… Мешки с почтой на плече… Отец проверяет спускатель…
Я даже не знаю, живы ли родители, подумал Варан. Я даже не знаю, кто там родился у Лильки и кто у Тоськи. Они считают меня мертвым — это совершенно точно. После стольких-то лет…
Ему вспомнилась Нила на причале, как она уговаривает его не плыть никуда, а остаться на Круглом Клыке. Как она плачет, и дождь размывает слезы у нее на лице… Больше Варан ничего не успел вспомнить, потому за ближайшим холмом на востоке открылась серо-коричневая равнина.
Всматриваясь, Варан поднялся выше.
Безусловно, там были поля. Когда-то были. До сих пор видны очертания — поля всем формам предпочитают почему-то форму прямоугольника. И еще там был лес, крупный и старый. Видны стволы. То, что от них осталось.
Варан прищурился. Жаль, что нет подзорной трубы. Он добыл одну на Осьем Носу, но потом во время шторма утопил. А купить новую так и не смог — на северном побережье они чудовищно дорогие…
Невысокая каменная гряда. Строение — или, скорее, развалины. С виду необитаемые. Больше ни домов, ни хибар, ни признаков человеческого присутствия. Вот только эта мертвая земля…
— Не хочется с ним встречаться, — пробормотал Варан себе под нос.
Огляделся. В солнечном свете лежала сонная степь, поблескивал ручей, темнел отдаленный ельник, который братья собираются «пугнуть огнем». Это еще кто кого пугнет…
Внизу ждал хозяин. Кажется, гость заслужил еще большее его уважение, спустившись с вышки без холодного пота на лбу — и вообще без признаков боязни высоты.
— Маг? — спросил Варан, кивнув на восток. Хозяин долго раздумывал, прежде чем ответить.
— Убийца, — сказал наконец. — В те поля мы ходили когда-то… Тесть мой там жил. Дом сложил каменный, называл «замок». Поля там были, ох, тучные, хорошего нрава, по три урожая в год… Лес, правда, диковатый, но ничего себе лес… покладистый. Тесть овдовел, дочерей замуж выдал. И помер. Мы его похоронили, как водится, на поле… А дом бросили, потому что далеко. И вот с год назад… Мика малой прибегает вечером, говорит — огонек. Я пацану не поверил, сам полез. И точно — огонек. Кто такой, откуда взялся? — хозяин перевел дыхание. — Послал я мужиков своих разведать… Вот вам, в Империи, хорошо. Чуть обида — пишете Императору, тот присылает стражу… У нас не так. Каждый за себя. Я так думаю, — он огляделся, проверяя, не слышит ли кто, — уходить нам все-таки придется. Бросать все и уходить…
— Чего ему от вас надо? — удивился Варан.
— Он убивает, — хозяин печально покачал головой. — И все ближе. Если бы не бабы с нами и не мелюзга… Выманить его… ну и… порешить. Они же, маги, не бессмертные, — судя по голосу, хозяин сам понимал бесперспективность этой затеи.
— Откуда он взялся-то? — снова спросил Варан.
Хозяин пожал плечами:
— Через нас не шел, это точно… Либо с востока приперся, либо… говорят, они летают, маги-то?
— Нет, — сказал Варан.
Хозяин посмотрел на него с подозрением:
— Ты-то откуда знаешь?
К полудню семейство спохватилось о недопеченном хлебе, неубранном поле и прочих брошенных работах. Варан навестил Тюфу на берегу мельничного пруда.
Рыбьи головы исчезли — только несколько чешуек пристали к листьям лопуха и теперь металлически поблескивали на солнце. Тюфа ударила хвостом по примятой траве, и Варан увидел, что скотинка вовсе не так спокойна, как хочет казаться.