Book.

— Привет, — сказал он как ни в чём не бывало. — А я что-то про тебя знаю.

— Привет, — отозвалась я, стараясь выглядеть насмешливо. — Я тоже про тебя что-то знаю. Ты трубочист.

— Я такой же трубочист, как ты — слуга этого волосатого, — он ухмыльнулся.

— А кто я? — мне очень хотелось, чтобы голос звучал потвёрже.

— Ты маг, — он перестал скалиться.

Это было так неожиданно, что я опустила посох.

— С чего ты взял?

— Но и это не главное. — Он выбрался из очага, заглянул в котёл, поморщился, рассеянно оглядел кухню, словно решая, чем тут можно поживиться. — Главное — ты оттуда. Из-за Печати.

— Нет, — сказала я поспешно.

— Да, — он зажмурился, как кот на солнцепёке. — Здесь где-то были яблоки в сахаре. Ты не знаешь?

— Не знаю, — я едва удержалась, чтобы не проверить в кармане восковой ключ.

— Жаль, — он потянул носом воздух. — По-моему, первая атака отбита. Ты как считаешь?

— Я не знаю, — повторила я хмуро. — Ты сам кто такой?

Он остановился передо мной. Ему было лет двенадцать, и богатырским сложением он, как и я, не отличался.

— Я? — он улыбнулся, на запачканном сажей белом лице проступили милые ямочки. — Я тебе расскажу. Но сперва давай посмотрим, как там дела на поле боя?

* * *

Ну кто там обычно лазает по трубе, кроме трубочистов? Санта-Клаус с большим мешком? То-то я ему не завидую…

Мальчишка поднимался первым, я видела его башмаки, ловко переступающие с одной железной скобы на другую. Скобы отстояли далеко друг от друга, в расчёте на взрослого человека, и оказались они такими грязными, что противно было прикоснуться. Отовсюду летела сажа. Когда мы наконец выбрались из трубы на крышу, я вовсю чихала, кашляла и была чумазая, как мой спутник.

Из рваных туч проглянуло солнце. Я огляделась, и у меня захватило дух: мы сидели на крыше башенки, возвышающейся над остальными, как бледная поганка над скопищем ложных опят. В отдалении дымились развалины соседнего замка, а наш собственный был виден как на ладони. Прямо под нами суетились люди на зубчатой стене, подносили камни, заряжали катапульты и выстреливали, не целясь, только воздух вокруг свистел.

Замирая от страха, я подобралась к самому краю крыши (стараясь не забывать о мальчишке, — мало ли что ему в голову взбредёт!). Отсюда стали видны враги — большое разноцветное войско, в этот момент как раз отступающее от стен. Врагов по пятам преследовали защитники замка, и когда я их разглядела, то чуть с крыши не свалилась!

С флангов сражались обыкновенные люди, кто в доспехах, кто без, а Уйма (я и его смогла разглядеть) — вообще голый до пояса. Но в центре, в передних рядах, стояли большеголовые, в полтора человеческих роста, страшилища!

— Что это?

— Куклы, — пренебрежительно сказал мой спутник. — Боевые игрушки Мастера. Безнадёжное дело, замок не взять. Принц-деспот может прямо сейчас поворачивать и уходить.

— Кто?

— Принц-деспот, — мальчишка стрельнул на меня чёрными глазами. — Только пришельцы из-за Печати могут быть такими незнайками.

Он помолчал и добавил высокомерно:

— Особенно если они девчонки.

Вот как. А я-то думала, что в мужской одежде похожа на мальчишку.

— Кто тебе сказал, что я из-за Печати? — я сделала вид, что не заметила насмешки.

— Сам догадался. Я тоже маг. И поумнее тебя.

— Хвастался бы меньше, — сказала я, отползая от края крыши и подтягивая к себе посох.

Мальчишка прищурился:

— Хочешь, сыграем в интересную игру?

— Не хочу. Мне сейчас не до игр.

— Это особая игра. Называется «вопрос — ответ». Ты ведь хочешь меня расспросить?

Он попал в точку.

— Вот-вот, — он глянул на горизонт, прикрыв глаза ладонью, потом снова на меня. — Я тоже кое-что хочу знать. Честный ответ в обмен на другой честный ответ. Идёт?

Атаковавшие замок враги отступали. Чудища, в самом деле похожие на неумело сшитых кукол, в какой-то момент замерли, как по команде, потом одновременно повернули обратно.

— Как они… они живые или мёртвые? Это Мастер-Генерал ими командует?

Он прищурился:

— Как много вопросов… И всё бесплатно.

— Жалко тебе ответить?

— Не жалко. Будем играть?

— А если ты соврёшь?

— Есть средство, — мальчишка посерьёзнел. — Чтобы и мне не врать, и тебе не врать. Ну? Давай?

* * *

Лезть обратно в трубу мне, к счастью, не пришлось. Мальчишка знал тут все входы и выходы — по узенькой лестнице (Уйме бы не протиснуться) новый знакомый привёл меня в маленькую круглую комнату, где и пол и стены были увешаны и устланы старыми, ветхими полотнищами. Узкая дверь, едва закрывшись, спряталась под парчовыми и бархатными, цветными и чёрными тканями.

Сквозь высокое окошко едва проникал солнечный свет. Я присмотрелась: на обгоревших, продырявленных, изорванных тряпках кое-где сохранилась золотая и серебряная вышивка. Летящие орлы, скачущие кони, скрещённые мечи…

— Это знамёна?

— Это вопрос?

— Нет, — не дожидаясь приглашения, я уселась на низкую табуретку. — Это я так. Сама с собой разговариваю.

Мальчишка снова ухмыльнулся. При том, что он вёл себя просто по-свински, при том, что от его взгляда у меня мороз пробегал по коже, проскальзывало в нём что-то симпатичное. Может быть, потому, что в этот момент у меня появилась надежда?

— Ну вот, — мальчишка открыл дверцу в стене, вытащил что-то, моментально закрыл, и я так и не поняла, как его тайник работает. — У меня тут осталось немного.

И он высыпал на деревянный тёмный стол горсть кругляшков. Не то горошины, не то конфеты — жёлтые, зелёные и серые.

— Это семечки правды. Ты берёшь одно, я — другое. Глотаем на счёт «три».

Я насторожилась:

— Ты даже не сказал, что это такое!

— Я сказал — это семечки правды. Я глотаю — ну и ты глотаешь. Всё честно.

В нём было что-то завораживающее. У меня никогда, даже в младенчестве, не было охоты тянуть в рот что ни попадя. А тут я, как загипнотизированная, поднесла к губам жёлтый кругляшок.

Он тоже взял жёлтый:

— На счёт «три».

Я вдруг подумала: что если я проглочу, а он не проглотит? Если это отрава, и он задумал обмануть меня?

— Давай поменяемся, — сказала я решительно. — Давай свой.