— Мы уже стали другими, — сказал Захар. — Вот этот Новый год… Все смеются… Сашка, ты классная девчонка. Я хочу, чтобы ты это знала.
— Что ты несешь?!
— Я? Ничего… Я просто… Ну, до свидания, Сашка. В конце концов… Прощай.
Сашка смотрела на него, разинув рот, и до нее не сразу дошло, что в зале установилась какая-то подозрительная тишина, затянулась пауза…
«Турецкий марш»! Здесь должен включаться «Турецкий марш»!
Когда, мокрая как мышь, под грохочущую музыку она поднялась от пульта — Захара уже не было в рубке.
…Капустник имел успех. Пожалуй, только это спасло Сашку; если бы провал, в какой-то момент казавшийся неизбежным, все-таки случился — Лиза убила бы ее своими руками. Так она потом и призналась — в очень крепких непарламентских выражениях.
* * *
Второго числа был зачет у первого курса. Долгие полтора часа из аудитории не доносилось ни звука.
Потом будто прорвало плотину — первыми вышли две девушки, потные и счастливые, потом парень, потом сразу трое парней. И так, один за другим, вышли восемнадцать человек; Егора среди них не было.
Сашка, притаившаяся за бронзовой ногой гигантского коня, закусила руку. Если только Егор сдаст… Если только сдаст… Она подойдет к нему первая. Пусть он только выйдет.
Минуты шли. Голоса в коридоре стихали. Егор не выходил.
Я приношу несчастье, в ужасе думала Сашка. Тот, кто любит меня… Вернее, нет — тот, кто любил меня и бросил… Если Егора направят на пересдачу… что же мне делать?!
Открылась дверь.
Егор постоял в проеме — и вышел в полутемный зал. Сашка прыгнула на него из-под брюха скульптуры. Егор отшатнулся.
— Сдал?!
— Сдал, — Егор сглотнул. — Да… Вот.
Сашка обняла его, обхватила изо всех сил. Прижалась лицом к его свитеру, вдыхая знакомый запах. Она так долго никого не обнимала… Ей так хотелось замереть надолго, и чтобы рука Егора легла ей на плечо, на затылок… Погладила по голове…
Егор стоял неподвижно.
Сашка слышала, как бьется его сердце. Ощущала дыхание.
Она подняла голову. Егор смотрел на нее сверху вниз. Без улыбки.
— Егорушка, — сказала Сашка, не размыкая рук. — Прости, если я тебя обидела. Я тебя люблю, и никого не слушай. Это вранье. Мне было очень плохо… Но теперь уже лучше. Послушай… пойдем ко мне.
Егор молчал. Она чувствовала, как он все больше напрягается. Может быть, удерживает себя?
— Ты мне не веришь?
Егор молчал. Его руки висели вдоль тела, как плети.
Сашка отстранилась.
— Извини, — сказал Егор. — Мне надо английский готовить.
И ушел.
* * *
— Здравствуйте, группа «А» второго курса. Вот и настал волшебный день, вот и пришел наш зачет…
Портнов говорил, перебирая зачетки, стопкой сложенные на краю стола. Вытащил две, неторопливо расписался, отодвинул в сторону:
— Самохина, Павленко, поздравляю. Самохина, лидер курса, так держать… И Павленко, проделавшая славный путь от «незачета» в отличницы. Обе свободны. Берите зачетки и убирайтесь.
— Вот же сволочь, — сказала Лиза, когда они с Сашкой оказались в коридоре.
Сашка согласно кивнула.
— Хоть бы все наши сдали, — Лиза нервно поежилась. — Слушай… Может… пальцы за них в чернилах держать? Как ты думаешь?
Чернил они не достали.
Зачет длился четыре часа, за все это время из аудитории никто не вышел. Лиза, не выдержав, ушла в город. И Сашка пошла было с ней, но вернулась с половины пути. И ходила, как маятник, взад-вперед, и слушала звук своих шагов. Усаживалась — и снова вставала; все повторялось. Все было почти так же, как вчера. Над входом в актовый зал еще висели елочные гирлянды; Сашка не могла отделаться от мысли, что гирляндами и венками украшают жертвенных животных.
В начале пятого, когда за окнами уже темнело, группа «А» второго курса вывалилась, пошатываясь, в коридор. Кто-то остался стоять, привалившись к стене. Кто-то, выпучив глаза, понесся в сторону туалета.
Сашка бросилась к Косте:
— Как?!
— Нормально, — ответила Женя Топорко, невесть откуда появившаяся рядом.
— Всем поставил, — отдуваясь, сообщил Денис Мясковский. — Издевался, зараза… Ох.
Костя молча и крепко пожал Сашке руку. Повернулся и пошел по коридору, а Женя засеменила за ним.
Сашка в изнеможении закрыла глаза.
* * *
Двенадцатого января — точно в срок! — у Сашки благополучно родился брат, которого назвали Валентином.
Накануне, одиннадцатого, она сдавала зачет Стерху. Горбун зазывал в аудиторию по одному; Сашка вошла последней. Ее трясло, но не от страха.
— Сашенька, не надо так волноваться, все в порядке. Возьмите наушники, сейчас я поставлю вам трек, которого вы прежде не слышали, а вы должны будете воспринять его как можно полнее. Это будет не столько зачет, сколько суммарное, итоговое занятие. Вы готовы?
Сашка пришла в себя уже в коридоре. Ее однокурсники, обезумевшие от радости, играли в «конный бой» — Женя верхом на Косте против Лизы верхом на Денисе. «Всадницы» лупили друг друга тетрадками, свернутыми в трубочку, каждая норовила сбросить соперницу на пол; «кони» ржали, брыкались, по всему коридору стоял топот и смех, Сашка подумала, что средневековый карнавал — мгновенное высвобождение из-под чудовищного гнета — в истеричности своей похож на час, когда зачет по специальности окончательно сдан…
«О чем поют воробушки в последний день зимы? Мы дожили, мы выжили, мы живы, живы мы!»
Стерх только что своей рукой написал в ее зачетке: «отлично». Зачеты по специальности всегда дифференцированные.
А до экзамена остался ровно год.
* * *
С утра тринадцатого января первый этаж общежития был завален чемоданами и сумками. Комнаты стояли с распахнутыми настежь дверями. Первый курс разъехался еще вчера — кроме нескольких девочек, невесть зачем задержавшихся еще на день; впрочем, Сашка подозревала, что им нужно кое с кем попрощаться.
— Пока, мелкие! — напутствовал первокурсниц Захар. — До новых встреч… по ту сторону!
Третьекурсники один за другим вошли в актовый зал, и дверь за ними закрылись.
* * *
Шестнадцатого января второкурсники сдавали экзамен по правоведению. Сашке попалось что-то про раздел имущества после развода. Она не помнила, как правильно делить нажитое, и что-то невнятно мямлила, сгорая от стыда. Преподавательница была недовольна, но поставила почему-то четверку.
В коридоре на подоконнике сидел Костя. Наверное, ждал, пока освободится Женя.