– А у тебя… есть имя?
– Есть. – В чарующий голос юноши вернулось тепло. – У меня тоже много имен, брат. Для тебя я – Анк. Так звали меня Дети Дыма много тысяч лет назад.
– Сколько лет, прости?
– Несколько тысяч. Четыре или пять… Тебе нужна более точная дата?
– Не обязательно, – качнул головой Тенгиз. – В любом случае ты неплохо выглядишь для своего возраста.
– Я еще старше, чем ты думаешь, – Анк подмигнул. – Правда, в те времена это был не совсем я… И все-таки это был именно я.
– Что-то я не очень понял…
– Со временем поймешь. Сейчас это не важно. Считай, что в те времена я был немного другим. Видишь ли, брат, тогда весь этот мир принадлежал мне. То было время, когда Имена Соединялись и все сущее было единым целым. Тогда, – проговорил он мечтательно, – мир был другим. Весь мир, а не только этот крохотный остров. И все было другим. И я. И Маат.
– Маат – это та, кого ты назвал Госпожой?
– Почти, – ответил Анк. – Имя многое значит, брат. Так что Госпожа – это не совсем Маат, а я… Для тебя я – Анк, но Древние зовут меня Тот. Тот-Кто-Властвует. Тот-Кто-Пришел.
– Древние – это… они? – Тенгиз кивнул головой в сторону темного зева коридора. – Эти твои девушки? С ногами газелей?
– Да. Ты радуешь меня! Да. Они – мои. Маат правит ими, их жизнью, смертью. В определенном смысле они и есть Маат. Но ты понял верно: они – мои.
Тенгиз понял, что коснулся важной темы, но развить ее не решился.
– Они гипнотизируют голосом! – сказал он.
– То власть Маат, – ответил Анк с оттенком пренебрежения. – Эта власть – ничто в сравнении с моей властью.
«Да он тщеславен!» – удивился Тенгиз.
Анк тут же развеял эту идею:
– Говорю, чтобы ты знал: тебе нечего опасаться их, брат. Их желания не совпадают с моими. Но они – ничто. Для тебя. Я тоже властен над всем живым. И не только…
– Над чем же еще? – спросил Тенгиз. Он физически ощущал силу Анка. И испытывал что-то вроде ликования. Что это? Тоже чары? Или подсознание Тенгиза решило, что он и этот прекрасный юноша – в одной команде?
– Не только.
В руке юноши появилась короткая палка толщиной с большой палец.
– Вот это, – произнес он, – есть у меня, чтобы властвовать над неживым.
– Жезл? – спросил Тенгиз, пытаясь определить, что это такое. Смахивало на выкрашенный темно-красным лаком кусок бамбукового стебля.
– Жезл? Нет. Моя свирель. Ей повинуется то, в чем нет истинной жизни!
– Свирель?
В сознании Тенгиза что-то щелкнуло.
– Ты… Пан? – ошеломленно проговорил он.
– У меня много имен, – сияющий юноша погладил свирель длинными тонкими пальцами. – Было среди них и такое. Хотя то были не лучшие времена для меня. Что удивило тебя?
– Мифы, – пробормотал Тенгиз. – Значит, это правда?
– Конечно, – с готовностью подтвердил Анк. – В мифах всегда правда. Вот только какая… Жизнь творит историю, история создает миф, а миф создает жизнь. Во всяком случае, так говорил один из наших с тобой предков.
И он добавил еще что-то на языке, которого Тенгиз не знал.
– Я не понимаю, – признался он. – Говори, пожалуйста, по-русски, у тебя отлично получается.
– Я – из Древних, – сказал Анк. – В твоем понимании я – бог. А это право бога – говорить с каждым живым существом на его языке. И еще в моей памяти – жизнь моего отца, моего деда, прадеда и многих других. Так что иногда моими устами может говорить твой дядя Олег. Или – твой дед. Забавно, правда?
Тенгиз пожал плечами.
– В тебе мало веселья, – констатировал сияющий юноша. – Тебе не нравится это место, брат?
Тенгиз огляделся. До сих пор он обращал мало внимания на то, где оказался. И сейчас не нашел в этом месте ничего примечательного. Нечто вроде половинки куриного яйца с песчаным полом и гладкими глянцевыми стенами. Единственной «достопримечательностью» здесь был сам Анк.
– Идеальные формы, – произнес сияющий юноша. – Но если это тебя не радует, я могу… – Он поднес к губам свою бамбуковую свирель.
И призрачный купол озарился красками полярного сияния.
Зрелище было потрясающее. Тенгиз задохнулся от восторга… Но лишь на несколько секунд. Потом им овладело беспокойство. Он вспомнил о Лоре.
Неизвестно, читал ли его всемогущий брат мысли, но эмпатом он, безусловно, был. Сияние тут же погасло.
– Я с тобой, Тенгиз, – произнес Анк, голосом вливая в него часть собственной уверенности. – Говори – я пойму.
– Моя девушка, – проговорил Тенгиз. – Ее похитили несколько дней назад… Я думаю, она здесь, на острове…
– Только-то? – улыбнулся Анк. – Я дам тебе другую.
– Нет!
– Понимаю, – кивнул юноша. – В моем мире есть немного и от вашего. Да, здесь на острове есть девушка. Только одна. Появилась два дня назад. Я видел, как ее привезли. Если ты этого желаешь, я приведу ее к тебе.
– Погоди, – забеспокоился Тенгиз. – Не так быстро. Это надо обдумать. Там полно солдат. Тебя могут убить!
– Меня? Дети Дыма? – Анк расхохотался. – Я терпел их, потому что мне было любопытно. До недавнего времени я даже не разрешал Древним поразвлечься с ними. Знаешь, мои девочки любят иногда развлечься с Детьми Дыма. Кроме того, им надо размножаться, а для этого требуется человеческое семя. Пока без него не обойтись. Однако, если я пожелаю, через час ни одного из этих грозных молодцев не останется на моем острове. Мне даже не понадобится их убивать. – Анк засмеялся. – Сейчас, как тысячи лет назад, одного моего желания хватит, чтобы они бросились наутек.
Тенгиз вдруг вспомнил свой недавний сон. Тонкая фигурка на вершине коппие. И карабкающихся к ней воинов.
«Это был он, – подумал Тенгиз. – Значит, этот сон был реальностью? Неужели я могу видеть сны о прошлом? Или это он внушил мне их?»
И все-таки Анка следовало предостеречь.
– Ты не знаешь, какое теперь оружие, – предупредил Тенгиз. – Время стрел и копий давно миновало.
Анк смеялся так долго, что Тенгиз начал беспокоиться.
– Ты безмерно веселишь меня, – сказал он наконец. – Разве я не сказал тебе, что память моего отца, деда и прадеда – тоже во мне? Наш дед неплохо разбирался в оружии, а прадед – всю жизнь воевал. И отнюдь не копьем и клинком. Хотя клинком он тоже владел неплохо. Жаль, что тебя не научили нашему фамильному искусству. Хотя кое-чему я могу научить тебя и сейчас. Сабля моего отца – у меня. Позже я покажу тебе ее. И научу, как ею пользоваться. Верь мне, брат! – Голос Анка снова стал бархатным. – Я приведу тебе твою девушку!
И Тенгиз поверил. Но эти властные обертона напомнили ему кое о чем и дали новый повод для беспокойства.