Хорошо зная приятеля, я понимала, что он медлит, оттягивает начало разговора, значит, имеет сообщить что-то малоприятное.
– Теперь все хорошо, хотя история мутная, Олю они сгоряча обвинили, как первого, кто под руку подвернулся.
– Хочешь сказать, ничего серьезного ей не светило?
– Гена, ты, как никто другой, знаешь, что неоднозначное дело можно по-разному повернуть. От следака, его предвзятости много чего зависит. От компетентного адвоката опять же.
– Ага.
– Бывает, выполнит человек просьбу друга. Привезет с острова письмо, клочок бумаги. И получит за это пожизненный приговор без права обжалования и разрушенную жизнь.
– Женька, ты о ком говоришь?
– О графе Монте-Кристо. А ты чего так напрягся? – Я внимательно посмотрела на Генку. Даже в свете фонарей было заметно, как смутился, покраснел приятель. – Ну, колись давай!
– Хотел просто предостеречь тебя от опрометчивых шагов.
– Просто предостеречь? – медленно повторила я. – А в связи с чем возникла такая необходимость, можно узнать?
– Я всегда за тебя переживаю. Особенно если учесть твой авантюрный характер и талант ввязываться в неприятности.
– Попытка засчитана! А если честно?
– Женька, твоя недоверчивость просто возмущает!
– Моя недоверчивость мне столько раз спасала жизнь, что и не счесть. Так что теперь мы лучшие подруги, – мрачно проронила я.
– Договорились, – попытался отшутиться Генка, – больше не наезжаю на твоих подруг.
– Так вот оно что! Ты намекаешь, что, помогая Ольге, я пошла на сделку с совестью?! Каким-то образом подтасовала факты, подкупила свидетелей, то есть сделала все, чтобы вытащить ее из тюрьмы?!
– Не кипятись, – успокаивающе похлопал Генка меня по руке, – а что, ты не стала бы делать ничего подобного? Только честно, Жень!
– Я была готова пойти на многое.
– В-о-от, – удовлетворенно протянул приятель.
– Но ты упускаешь один очень важный момент: я уверена, что Оля ни в чем не виновата! И, зная нашу общую подругу, ты должен понимать: она просто не способна на убийство!
– Согласен, это сложно допустить.
Болтая, мы вышли к набережной. Разгоряченная ходьбой, в пылу спора, я совершенно согрелась, даже забыла, что требовала вернуться к машине. Но здесь, на берегу реки, дул сильный пронизывающий ветер, и было на порядок холоднее.
Генка провел рукой по моей дрожащей спине.
– Женя, да ты заледенела вся! Это же не куртка, так – пиджачок для летнего вечера! И климат у нас не английский! Я тоже хорош. – Приятель снова сделал попытку надеть на меня свою куртку.
– Не надо, сам простудишься.
– Тогда иди ко мне и не упирайся. – Генка распахнул кожанку, притянул меня к себе, плотно прижал и свел полы куртки за моей спиной. – Обнимай меня за спину, грей руки!
– О, у тебя тут мех внутри, – мечтательно протянула я. Носом я практически уткнулась в шею приятеля, вдыхая теплые запахи кожи, меха, дорогого одеколона и чего-то еще, едва уловимого.
Генка, согревая, сложил руки на моей спине, прижал плотнее и замер.
– Женя, прости, я не понимал, насколько легко ты одета.
– Угу.
– Не хочешь поднять ко мне лицо? Что ты там делаешь?
– Нос грею, он тоже замерз, оказывается. Ты такой теплый. – Я взглянула приятелю в глаза.
Мы дружно рассмеялись.
– Слушай, Гена, как ты домой ехать собирался? Машину бросил во дворе нашего с тетей дома, водителя я около нее не видела, а сам ты пил. Правда, шампанское и давно, но все же.
Приятель вздохнул, помолчал немного, глядя вдаль, за реку:
– Водитель выходной выпросил. Я думал, мы немного посидим в машине, поболтаем, потом вызову такси, а утром разберемся – или Пашка заберет, или сам заеду.
– Зачем ты тогда гулять согласился?
– Ну, ведь прогулка в вашей компании, мадам, как я надеялся, сулила немного романтических переживаний.
– Да? И как? – Я снова подняла лицо, заглядывая Генке в глаза.
– Твои комментарии, как всегда, способны все испортить. – Мы снова рассмеялись.
Редкие прохожие обращали на нас внимание. Стоит парочка на ветру, обнимается и хихикает. Женщина средних лет, проходя мимо, бросила в нашу сторону быстрый взгляд и пошла дальше, грустно улыбаясь своим мыслям.
– Так стоять, конечно, очень приятно, но может, ты такси вызовешь?
Генка снова вздохнул, достал телефон, сделал звонок.
– Будет через десять минут. Давай мы и тебя подбросим.
– Хорошо, выныривать на холод после таких теплых объятий будет неприятно.
– Женька, ты же знаешь, мои объятия всегда в твоем полном распоряжении.
Легкий, шутливый тон приятеля не обманул меня: его сердце забилось гулко и быстро. Глядя ему в глаза, я молча улыбалась. Пауза затягивалась, я продолжала улыбаться, а приятель стал хмуриться, его сердцебиение постепенно выравнивалось.
– Гена, скажи, пожалуйста, затевая этот разговор, ты от чего хотел предостеречь? – Его сердце гулко ухнуло, пропустило удар и забилось быстро-быстро, как пойманная птица. – Не можешь же ты всерьез переживать за мою профессиональную репутацию.
– Почему же? Очень даже могу…
– Гена! Ты никогда не умел мне врать, теперь уже и не научишься! Ведешь себя странно! Недавно выдал это предложение – сменить вид деятельности! И моему отъезду в Англию ты как-то странно обрадовался! Еще в отпуск отправиться порекомендуй!
– А что, здравая мысль! К тебе подруга приехала погостить, вот и махните на курорт!
– Знаешь, в чем коварство тесных объятий? Я могу чувствовать движение каждой твоей мышцы. И сердце…
– Что сердце?
– Трепещет, колотится так бешено, именно после того, как прозвучал вопрос, на который ты не хочешь отвечать.
– Как у загнанного зверя? – нежным шепотом выдохнул мне прямо в ухо Генка. Вопреки ожиданиям, вместо того чтобы отстраниться, он еще теснее прижал меня к себе. Склонил голову, зарылся лицом в волосы. – Не забывай, дорогая, объятия – вещь обоюдная: биение твоего сердца я тоже слышу.
Только я собралась возмутиться, за спиной раздался звук клаксона и голос таксиста:
– Молодые люди, это не вы такси вызывали?
– Мы, – обронил Генка.
– А чего ж молчите? Я уже пять минут рядом стою!
Я насмешливо хмыкнула, высвобождаясь из объятий приятеля, и направилась к машине.
Уже сидя в салоне такси, Генка сграбастал мою руку в свою, склонился и прошептал на ухо: