* * *
Ранним утром я вышла на балкон, зябко кутаясь в легкую спортивную толстовку, закурила сигарету, осмотрела двор. Вдоль клумбы стояли машины, припаркованные владельцами, живущими в соседних подъездах. Обычно я ставлю «фольк» на стоянку, но вчера тоже бросила под окнами. А вот Генкиного авто не наблюдалось, наверное, водитель забрал ни свет ни заря. Я поежилась и вернулась в комнату.
Оля уже проснулась, она нежилась под одеялом, щурясь на свет настольной лампы.
– Прости, разбудила тебя?
– Нет, что ты. Выспалась просто, впервые за последнее время. Как там погодка?
– Пасмурно и влажно, будет дождь или снег.
– Или, как частенько бывает в Тарасове ранней весной, и то и другое сразу, – счастливо улыбаясь, предсказала Оля. – Ты давно проснулась?
– Да, рассматривала твой раритет.
– Брошку? А что с ней?
– На сегодняшний день это наша единственная зацепка.
– Наверное.
– Смотри! – Я включила настенное бра, села рядом с кроватью, поднесла брошку к пятну света и медленно повертела. – Изделие массивное, из серебра, работа старинная, век примерно восемнадцатый.
– Ага, камни блестят так. – Оля подняла подушку повыше и устроилась в постели полулежа.
– Представляет собой узор из листьев виноградной лозы, обвивающей крупный камень в центре. Камень ярко-огненного цвета с золотистыми вкраплениями. Миниатюрные виноградинки сделаны из качественного гематита, листья и лоза инкрустированы марказитом. Красивая, неординарная вещь, может стоить немало, несмотря на то что материал – скромное серебро.
– А как называется красный камень? Опал?
– Да, в центре изделия огненный опал. По моему мнению, основную ценность представляет именно он. Марказит и гематит – камни полудрагоценные. А вот опал – очень дорогой, особенно такой крупный и редкого огненного оттенка.
– Женя, ты думаешь, что эта вещица сама по себе стоит дорого? И представляет интерес для этих людей? А как же клад?
– Я рассматриваю ее целое утро со всех сторон – никаких намеков на клад, его местоположение или способы поиска. Ничего не нашла. Скажи, ну как такая вещь может быть ключом?
– Может, «ключ» это аллегория?
– Скорее всего. Видишь, узор какой замысловатый: веточки, листики, вот, смотри, тонко завитый усик винограда. Нет, такого сложного замка быть не может. Тем более что серебро металл мягкий, гнется легко. Но если вещица замка не отпирает, а называется ключом, значит, в ней кроются подсказки, просто мы их не видим.
– Может, клада не существует вовсе?
Я пожала плечами:
– Надеюсь, повезет и мы узнаем это. Но в том случае, если твоему предку действительно удалось спрятать ценности, если они уцелели за эти годы, найти их все равно будет невероятно сложно. Информации ноль, по крайней мере на сегодняшний день.
– Понятно. Я не очень-то и рассчитывала.
– Но мы имеем важное преимущество перед противниками. Вещь, которая отчаянно нужна им, находится у нас.
– Это хорошо?
– Конечно. Но нужно соблюдать осторожность. Без меня никуда не выходишь, дверь никому не открываешь, даже почтальону. Тетю Милу я уже проинструктировала.
– Женька, я зря остановилась тут! Думаешь, что они могут вломиться в квартиру?
– Это маловероятно. Перестраховываюсь просто.
– Но тетя Мила, что она подумает? Рядом со мной опасно находиться!
– Я сказала тетушке, что тебя одолели ушлые журналисты.
– Кто? Зачем я им сдалась?
– Сенсаций ищут, как всегда. Даже в тарасовском аэропорту ожидали. Могут и в квартиру пытаться внедриться. Ты не бойся, знаешь же, тетушка у меня – кремень. Теперь она на порог никого не пустит, и если кто поблизости станет справки наводить, доложит мне. Тем более что долго мы вряд ли будем гостить.
– Почему? А, – прищурилась подружка, – у тебя уже есть план?!
– Конечно, – хитро улыбнулась я, – поскольку брошь – наша единственная зацепка, попытаемся узнать о ней побольше.
– Каким образом?
– Нужна консультация специалиста.
– Женька, это может быть рискованно. Твой ювелир сольет информацию на счет «раз». На счет «два» нас будут поджидать заинтересованные лица прямо у подъезда.
– Теоретически есть такая возможность. Но мы обратимся к моему знакомому, проверенному временем. Живет Павел Петрович в Санкт-Петербурге, вот почему я заговорила об отъезде. Правда, он не ювелир, а коллекционер-искусствовед. Но специалист отличный и человек порядочный. Даст нам развернутую консультацию по истории вещицы и ее оценочной стоимости.
– Ну, если ты так в нем уверена, тогда звони.
– Уже, – Оля изумленно моргнула, а я ухмыльнулась, – отправила письмо электронной почтой. Правда, ответит он не скоро, Павел Петрович не фанат ранних подъемов.
– Что же мы будем делать? Просто ждать?
– Позавтракаем и отправимся на прогулку по городу.
– Женя, ты же только что говорила, что нужно соблюдать осторожность… не понимаю.
– Правильно. Быть настороже – это не значит окопаться в квартире и бояться собственной тени, а проявлять бдительность. Что мы и станем делать, прогуливаясь по памятным местам города Тарасова.
* * *
Выходя из дома, я снова проверила «фольк» на наличие техники слежения или прослушки, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Мы немного покатались по городу, смеясь и наперебой вспоминая веселые истории. Потом я припарковала машину и предложила подруге пройтись пешком. Преодолевая сопротивление изнеженной и привыкшей к комфорту ухоженных, чистых европейских городов Оли, я все-таки уговорила ее на пеший променад. Делала я это с конкретной целью: вытащить наших соглядатаев на свет божий. За последние полтора часа я снова наблюдала три меняющиеся машины, действовали парнишки осторожно и слаженно.
Проспект Петровского подходил идеально. Бутики, магазины, банки, аптеки, разнообразные закусочные и кофейни на каждом шагу. Всегда довольно много народу снует в обе стороны, а вот автомобилям проезд запрещен. Они будут вынуждены выйти, может, рискнут подойти поближе. Иногда по приемам, которые используют агенты, можно довольно точно определить их уровень подготовки, а если повезет, то и структуру, к которой они принадлежат.
Мы с Олей, неспешно гуляя, посетили несколько бутиков, сувенирных лавок и забрели выпить кофе и передохнуть в небольшую кондитерскую.
– Ну и цены в местных магазинах, а ведь это не брендовые, даже, кажется, не фирменные вещи! – возмущалась подружка, помешивая ложечкой капучино. – И такая грязь кругом! По всему городу и тут в центре тоже!
– Весной в России всегда так: лужи, грязь, подтаивающий снег, в центре хоть снег чистят, – ухмыляясь, заверила я, – а летом грязь подсыхает и превращается в пыль.