– Конечно, так, как вы, гораздо лучше! Наняли каких-то придурков…
– Перестань орать на меня! С ума сошел, мы же на улице, кто-нибудь увидит, – и сама перешла почти на шепот: – Между прочим, с Барином они разобрались очень профессионально, и никаких улик! Мы вообще в сторонке, чай пьем, ничего не знаем. Что ты дергаешься?
– Я? Это ты дергаешься! Кто мне сейчас позвонил и истерику устроил? Кто такая Иванова, что ей надо, прижать ее, достать ее, убрать ее!
– Подожди, Борис, а при чем здесь действительно эта Иванова? Какое ей дело до Кондратова? Кто ей платит, какие-то его дружки?
– Да наплевать ей на него! Это не его, это ваши дружки подгадили, профессионалы хреновы! С тем ментом, которого они на днях у «Козырной шестерки» подстрелили, – на этих словах записи Мельников высоко поднял брови, но промолчал, – она раньше работала. Знаешь, как они все друг за друга держатся?! Вот она и полезла на стенку. Землю роет, обещает достать гадов. Ясно тебе теперь?
Андрей улыбнулся, глядя на меня. Я постаралась как можно невозмутимее пожать плечами.
– Ерунда какая. В жизни никому подобной пошлости не говорила.
– Ладно-ладно, не говорила, – успокоил меня он.
– От этой Ивановой, если уж она прицепилась, просто так не отделаешься, – продолжал просвещать бывшую супругу Косачев.
– Сколько она стоит?
– Откуда я могу знать. Лично с ней дела я никогда не имел.
– И все-таки, что она больше всего любит, наличные или камешки?
– Не знаю, не знаю, надо будет поспрашивать кое-кого. Но учти: среди них есть и такие, кто не берет.
– Скажи лучше – такие, кому не дают. Хорошо, разузнай, на что она клюет. Купим мы эту дрянь с потрохами. Она еще и служить нам будет.
– Вот это было бы лучше всего, – согласился бывший супруг. – Тихо-мирно купить ее, и все в ажуре.
– Так и сделаем, – приняла окончательное решение Косачева по поводу моей дальнейшей судьбы. – Только мне вот что интересно: почему она к нам в «Орбиту» заявилась?
– Не знаю. Сначала она в казино побывала, но там недолго копалась. А потом уже за «Орбиту» взялась. Я что думаю: она, по разговорам, каждый день к этому своему дружку в больницу бегает. Может, это он ее навел?
– Вообще-то этот мент вроде не дурак. Довольно милый, между прочим, даже жалко, что его так… Но все равно странно, как он додумался, что искать надо у нас? Нет, никак он не мог нас вычислить, с Барином все чисто было сделано, к нам эта история никакого отношения не имеет.
– Да, покушение на Кондратова у них мертво висело, я точно знаю, от ответственных людей. К нам у него никаких подходов нет, потому как он еще не вышел на этих идиотов, что вы наняли. Только я не знаю, Леля, просто не представляю, как от них теперь избавляться!
– Расплатимся окончательно, они сами исчезнут. Им около нас крутиться тоже интереса нет.
– А если они опять какую-нибудь стрельбу устроят?
– Да ладно тебе, объяснили же они, что когда увидели его у входа, то растерялись, запаниковали. Он их знает, брал уже. И немалый срок им тогда припаяли. Вот придурки и подумали, что снова попались.
– Вот-вот, растерялись, запаниковали… А ты еще говоришь – профессионалы. Нечего было в казино соваться, если профессионалы! И вообще, Леля, как у них автомат в машине оказался, они ведь не на разбой ехали, а в казино?
– Так они же самые настоящие бандиты. Этот дебил, который все время хихикает, с автоматом не расстается. Он, наверно, и спит с ним. А второй все время нож с собой таскает. Здоровенный такой ножище, человека насквозь проткнуть можно.
– Дернул тебя черт с убийцами связаться!
– А с кем, по-твоему, мне надо было связываться, с гимназистами? Да и поздно теперь об этом говорить. И вообще, если ты такой умный, убирал бы Барина сам.
– Еще раз тебе говорю: я с самого начала был против!
– Ладно, Косачев, – в голосе Елены Викторовны послышалась явная усталость. – Это в конце концов тоже дела минувшие. Возвращаемся к тому же вопросу – что теперь делать будем?
– А что нам делать? Не дергаться, жить по-прежнему. Даже если менты что-то подозревают, доказать-то никто ничего не может.
– А Иванова?
– Что Иванова? Кто такая Иванова? Имела ты полное право выгнать ее из офиса? Имела. Здесь все в порядке. Киллерам этим недоделанным запретили на улице показываться? Обеспечить их водкой, закуской, и пусть дома сидят, идиоты. Не сегодня-завтра получаем деньги и расплачиваемся. Они тут же исчезают – и все! Ничего и не было, так, кошмарный сон привиделся.
– Господи, как не вовремя эти твои банковские заморочки. Если бы деньги не задержались…
– Леля, я тебя прошу! Не пытайся меня обвинить во всех глупостях, которые делают другие. Если бы они сидели тихо, а не таскались по казино, то тогда действительно никаких проблем не было бы!
– Хорошо, хорошо, ты прав. А эту Иванову, значит, покупаем?
– Самое разумное – купить. А вот если она не возьмет, тогда дело хуже.
– Если она такая идиотка, что не возьмет, то я ее и близко к офису не подпущу.
– И поступишь очень даже неразумно. Я бы предложил не только пускать, а быть очень любезной, старательно отвечать на вопросы, изо всех сил помогать следствию и, может быть, даже подружиться с ней… Но ты ведь так не сумеешь?
– Нет, не сумею, – судя по голосу, предложение подружиться со мной вызвало у нее глубокое отвращение. – Купить запросто, а подружиться не смогу.
– А вот я ей понравился, – вклинившись, гадким голосом прокомментировал запись Андрей. – Хороший вкус у женщины, сразу видно.
– Жаль, конечно, – Косачев иллюзий в отношении бывшей супруги не питал, – могла бы быть в курсе всех дел. Но что уж теперь, тебя не переделаешь.
– Я могу от другой стороны все узнавать, – оживилась Елена Викторовна.
– От какой другой стороны?
– Пойду в больницу к этому, как его фамилия? Простая какая-то, на букву «В», кажется?
– Кажется. Мельников он, Андрей Николаевич.
– Ну вот, к этому Андрею Николаевичу и пойду. Скажу, что услышала об этом ужасном происшествии, подружусь с ним. С ним-то я смогу подружиться, я же могу быть обаятельной. Он ранен, так я буду ему нежной сестрой и вообще «родной матерью»… Он мне все и расскажет.
– Расскажешь, Мельников? – теперь вклинилась я, усмехаясь.
– А как же! – расплылся он в ответ.
– Ну что ж, пожалуй, годится, – сомнений в способности Елены Викторовны подружиться с Мельниковым у Косачева не было.
– Ты узнай, что он любит. Персики там или, может, апельсины? – развивала свою гениальную идею мадам Косачева. – Буду его закармливать, чтобы добрее стал и разговорчивее.