— Билли не соглашался на свидания в течение четырех лет, пока он содержится у нас. Последним, кто его видел, был один из его адвокатов. Я думал, что он откажет в свидании даже тебе, но он меня удивил. Я, конечно, не могу предотвратить вашу встречу и переубедить тебя, но, во всяком случае, я обязан тебя предупредить.
— Билли ничего плохого со мной не сделает, — произнес Джаз с уверенностью, которой в общем-то на данный момент не обладал. Он не знал, на что способен Билли, если быть честным до конца. Кроме того, Билли мог творить зло, которое выходило за рамки физического воздействия на человека. Он мог причинять боль, не притрагиваясь к нему.
— Ты должен быть очень осторожным с этим парнем, — сказал начальник тюрьмы. — Он настоящей мастер манипуляций и самый большой лжец, каких мне только приходилось видеть. Шеф-повар высшего класса по изготовлению лапши и навешиванию ее на уши своим собеседникам. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Если бы Джаз пребывал в более благодушном настроении, он, возможно, оценил бы юмор начальника тюрьмы. Надо же! Он пытался предупредить его о том, что Билли Дент исключительно опасен!
— Если бы Билли Дент просто назвал мне свое имя и фамилию, — продолжал начальник, — я бы ему никогда не поверил, а начал бы проверять его свидетельство о рождении: уж не подделка ли?
Он уставился на мальчишку пристальным взглядом и держал его так долго, что любой другой на месте Джаза давно бы перепугался или по крайней мере насторожился и задумался. Но Джаз не был «любым другим». Он выдержал этот взгляд и вынужден был признать, что и начальник тюрьмы стойко вынес эту своеобразную проверку и не опустил глаза. Этому взгляду он научился у папаши, и мало кто мог смотреть на парнишку спокойно, не испытывая при этом чувства волнения и растерянности.
— Я тебя еще раз спрошу: ты уверен, что тебе это надо, малыш?
Джаз неторопливо пожал плечами, словно ему было лень отвечать на подобные вопросы. Но внутри у него все кипело. Он словно хлебнул порядочную дозу адской смеси ужаса и тревоги. От одной только мысли, что сейчас он увидит отца, ему становилось по-настоящему страшно. Но вместе с тем он чувствовал, что начинает понемногу оживать. Наверное, примерно то же самое испытывают парашютисты, когда дергают в полете за вытяжной трос парашюта. Но Джаз никому бы не раскрыл своих истинных чувств. Тем более начальнику тюрьмы. Об этом никто и никогда не должен был узнать.
— Ну что ж, — фыркнул тот, — тогда пошли.
Чуть позже Джаз очутился вместе с начальником тюрьмы и двумя надзирателями в маленькой серой комнатушке. Он сидел за металлическим столом, прикрученным болтами к полу. Стулья тут тоже были намертво приделаны к полу, как он уже успел заметить. Стены здесь были сложены из некрашеных шлакоблоков. Джаз вспомнил, как читал о какой-то тюрьме, где решили покрасить стены в пастельные тона, посчитав, что это немного успокоит и смягчит заключенных.
Вместо этого они тщательно соскоблили краску со всех стен. И съели ее.
В комнате было две двери, два металлических прямоугольника в стенах. Через одну из них вошел Джаз. И он знал, кого должны были привести через вторую.
Одно-единственное узкое зарешеченное окно, расположенное где-то у самого потолка, наверное, пропускало сюда солнечный свет, но день, как назло, выдался пасмурный. Комната освещалась электрической лампочкой без плафона, свисавшей с высокого потолка. Джаз быстро прикинул — если он встанет на стол, то скорее всего сумеет схватиться за эту лампочку. Но сможет ли он разбить ее, чтобы превратить в более или менее сносное оружие, прежде чем его успеют остановить?
Видимо, сможет.
Да, конечно, вне всяких сомнений.
Джаз с такой силой вцепился руками в край стола, что костяшки пальцев у него побелели. «Тебе не потребуется никакого оружия, — принялся он мысленно убеждать себя. — Тебе не понадобится…»
«…просыпалочки…»
«…сделай это!..»
— Ничего не бойся, малыш, — успокоил Джаза начальник тюрьмы, приняв его побелевшие костяшки пальцев за признак страха, а не простого нервного напряжения. — Мои ребята будут рядом и обеспечат тебе полную безопасность.
— Я и не боюсь, — заверил его парнишка. — А вы всегда вот так сопровождаете посетителей своих заключенных?
Начальник тюрьмы расхохотался. Оказалось, что этот грузный, впечатляющих размеров мужчина обладает тоненьким голоском, когда смеется. Джаз поймал себя на мысли, что ему хочется вырвать это горло, чтобы остановить противный девчачий визг.
Но вместо этого он лишь вежливо улыбнулся и сделал вид, что собеседник его вполне устраивает во всех отношениях.
Раздался звонок. Во второй двери, сквозь зарешеченную щель на уровне глаз, Джаз увидел лицо очередного надзирателя.
— Заключенный! — рявкнул тот.
Тюремный начальник кивнул, и один из надзирателей, находившихся в комнате, открыл эту дверь. Внутрь вошел тот самый рявкнувший надзиратель и тут же отступил в сторону.
И в ту же минуту Джаз увидел своего отца, как говорится, живьем, впервые за четыре года.
Билли Дент выглядел…
Абсолютно счастливым.
Рот его скривила довольная ухмылка. Он смотрел на сына широко раскрытыми глазами, в которых светилось именно то, что некоторые люди (конечно, не те, кто сейчас присутствовал в комнате) могли бы ошибочно принять за исключительную радость и искренний восторг. Он вошел в комнату развязной походкой, как будто ожидая, что в любой момент тут раздастся музыка в его честь, а он еще подумает, стоит ли ему сплясать или нет. На нем была ярко-оранжевая тюремная одежда — штаны и расстегнутая рубашка, надетая поверх белой футболки.
Джаз почему-то ждал увидеть Билли неухоженным и угрюмым. Он думал, что тот будет чуть ли не покрыт золой и сажей с ног до головы. Мальчишка даже был немного разочарован, увидев, что Билли прекрасно себя чувствует, как будто только что вышел из душа и переоделся в свежее белье. Его соломенного цвета волосы успели отрасти длиннее обычного, но все равно чистые и аккуратно зачесанные назад.
— Добро пожаловать, Билли, — усмехнулся тюремный начальник. — Вот это и есть так называемая комната для свиданий. Наверное, я должен ознакомить тебя с кое-какими правилами, поскольку ты ни разу своим правом принимать посетителей не воспользовался.
Билли сделал еще шаг вперед. Он был закован в кандалы. Между его запястьями оставалось расстояние сантиметров в десять, а между лодыжками, наверное, в пятнадцать, не больше, где к кандалам была приделана цепь. Она была достаточно длинной, чтобы он мог совершать хоть какие-то движения руками и ногами, и все же здорово мешала при ходьбе, да при этом еще отвратительно звенела и побрякивала. За преступником стоял еще один надзиратель. Итак, двое пришли с Билли, двое уже находились здесь плюс начальник. Итого пятеро взрослых мужчин-профессионалов между Билли и Джазом, но парнишка все равно чувствовал, как будто именно его отец, а не кто-то другой контролировал здесь ситуацию. Билли Дент смотрел прямо перед собой. С его губ не сходила эта кривая усмешка, а свет в глазах не потухал.